Ирина Глотова
Виктор Шмаков

Мужество жить

Часть первая

художественно-документальная
повесть в письмах

«Лишь у того есть мужество, кто знает страх и побеждает его,
кто видит бездну, но с гордостью смотрит в неё»
Фридрих Ницше

Предисловие (к первым трём частям)

Предлагаемая вам к прочтению книга – это результат нашей, почти двухмесячной переписки. Это действительно повесть в письмах, в которых мы искренне рассказываем друг другу о себе, о своём отношении к окружающему нас миру, о своём его понимании.

Вступив друг с другом в переписку, увидели, что её можно оформить в виде некоего издания. Что мы и сделали, произведя лишь небольшие сокращения в нашем эпистолярном «наследии». Знакомство наше между собой заочное, очно нам встретиться не привелось, между нами расстояния в тысячи километров.

Ирина и Владимир имеют значительный, десятилетиями религиозный опыт. Владимир получил богословское образование, магистр богословия. Ирина: «я попадья с 20-летним стажем, как и полагается попадье, у меня пятеро детей».

Но оба покинули церковь.

Ирина: «Да, я по неопытности, в 24 года приняла ложную идеологическую установку, но искренне следуя ей, вышла, пропуская через сердце все её конструкции, определила и отделила ложность от подлинности. В 2007 году я окончательно покинула церковную ограду».

Владимир: «В сущности, всё это – лишь игра человеческого ума, набор «рабочих гипотез об устройстве непознаваемого Бога», который затем, по недоразумению, объявляется окончательным «Божественным Откровением».

Значительная часть книги посвящена вопросам религии и её роли в обществе. Но разговор наш не ограничивается этой темой. Мы говорим о смыслах жизни и о смерти, о власти, о нашем обществе, о возможных путях его развития. В чём-то сходимся, в чём-то согласия нет. Сходимся в главном – человек должен быть в духовных поисках всю свою жизнь. Это и есть дорога к Богу. У каждого эта дорога своя.

от Ирины
18.11.2011

Здравствуйте, Виктор. В вашем блоге почитала ваш разговор с оппонентом из верующих, воцерковлённых. Вы ему в этом разговоре рассказываете такой сюжет:

Лет 15 назад, или даже более, видел передачу Дмитрия Диброва с Натальей Бехтеревой. В деталях не помню, она говорит, что мыслительный процесс кардинально зависит от «химии головного мозга» – она, вроде бы, такой термин применяла. И гениальность во многом зависит от этой химии, а уж всякие паранойи, шизо и прочие «душевные» болезни (душевнобольные – вообще-то интересный термин) – это практически всегда на 100% химия головного мозга. Так что, уважаемый, вот заработает ваш какой-нибудь гипофиз не так, и забудете вы Бога, а может и вообще всё забудете, растением станете – не посчитайте, ради Бога, что я вам этого желаю, я просто в объяснение того, что вся наша «божественность», кажущаяся вам ваша «высокая духовность» и т.д. во многом зависят лишь от соотношения каких-то химических веществ в нашем организме и в коре головного мозга. Помню, Дибров на Бехтереву выпучился ошарашенно: «И что – «Буря мглою небо кроет, вихри снежные крутя...» – это тоже химия головного мозга?». «Да, химия головного мозга».

Понимаете ли, Виктор, я биохимик по образованию, и эта тема мне знакома, это моя специальность. А ещё вот почему меня заинтересовал ваш блог и ваши эти разговоры с верующими – это то, что у меня немалый религиозный и церковный опыт есть. Я попадья (бывшая) с 20-летним стажем, так что религиозная тема мне довольно-таки близка. Хотелось бы с вами в общение вступить.

С уважением, Ирина.

от Виктора
19.11.2011

Ирина, очень рад вашему письму, нашему знакомству и началу общения с вами.

К вопросу химии головного мозга, применительно к религиозности, мы, наверное, ещё вернёмся. Не могли бы вы рассказать о религиозном и церковном опыте, о котором упоминаете. Такие собеседники мне особенно интересны.

С уважением, Виктор.

от Ирины
20.11.2011

Виктор, не часто бывает, чтобы человеку посчастливилось прожить несколько жизней. Возможно, удивлю вас, если признаюсь, что живу вот уже третью свою жизнь – так я разбила на этапы прожитые мною 56 лет.

Потенциала первой хватило бы на много-много лет творческой научной работы. Я биохимик, закончила Московскую академию биотехнологий, мыслила провести свою жизнь в научной лаборатории – по натуре склонна к исследованию, к познанию, к систематизации познанного. Дипломная моя работа довольно-таки естественным образом переросла в тему для диссертации, меня оставили на кафедре аспирантом.

Кроме увлечения наукой, занималась экстремальным туризмом – альпинистские восхождения, сплавы по горным рекам, конные походы. Всё это составляло фон моей жизни, которая разворачивалась в конце 70-х годов.

Вы ведь моих же лет, чуть старше – в вашем блоге прочитала, что вам 63. Наши ровесники поймут, что это было за время. Занимались спортом, учились, слушали музыку, ходили в консерваторию, читали «Литературную газету» и журнал «Иностранная литература»... При всём при этом тебя не оставляло чувство стыда, ложью была пропитана общественная жизнь, это было само собой разумеющимся, как обязательная первая глава в дипломе о речи Брежнева на очередном съезде КПСС. Эта ложная социальность подталкивала на поиски смыслов. Вообще молодости свойственно задавать вопросы и находить на них ответы. А здесь, как бы стыдливо опускали глаза и думали: ну, вы же понимаете, все так думают-делают...

Мой последний студенческий поход на Алтай. Телецкое озеро. Гора Белуха. В группе люди из Ленинграда, Риги, Уфы. Москвичей двое – я и Анатолий. Он, собственно, примкнул к нам, как гость какой-то партийной структуры. С аккуратной бородкой, говорливый, сразу завладел моей гитарой и моим вниманием. И я затонула в любви... Мне 24 года. Кроме науки в голове и сердце ничего. И всё это в одночасье рухнуло. Эта моя первая жизнь закончилась.

Началась новая... С Нагорной проповеди... До сих пор удивляюсь, как этому человеку удалось лишить меня девичьей невинности под чтение Нагорной проповеди. Более того, я просто отождествила его с Христом, о котором он умело проповедовал. Мне увиделось – вот она, Истина! Бог-Любовь! Блаженны милостивые... и так далее... Вот это экстрим! Домой я вернулась другим человеком.

Мама всё поняла с первого взгляда и пришла в ужас от моего избранника, особенно когда выяснилось, что он платит алименты двум жёнам... Но на меня он действовал, как удав на зайчика. Я послушно ходила за ним Марией Магдалиной и готовилась к крещению. Наука была оставлена, родители преданы, как ничего не разумеющие, молитвослов и евангелие надолго стали единственными книгами в моей второй жизни.

от Виктора
20.11.2011

Прочитал рассказ о вашей первой жизни, о её таком неожиданном завершении, жду продолжения рассказа о жизни следующей. Предлагаю выстроить нашу переписку таким образом, что мы как бы параллельно будем рассказывать о себе, о своём видении окружающего нас мира, в чём-то друг друга дополнять, в чём-то спорить, дискутировать. Например, не могу не откликнуться своими воспоминаниями на ваши слова о чувстве стыда и ощущения лжи наших правителей, среди которой мы жили. К разговору о лжи современных властей, полагаю, мы с вами ещё подойдём в наших беседах. Мой рассказ о том, как государство в то время обеспечивало нам всеобщую занятость.

В 1976 году мы с туристической группой спускались на надувных плотах по речке Юрюзань, в отличие от вас, это был у меня единственный туристический опыт. Уральская река, горная, сплавная – т.е. по ней сплавлялся лес. Маршрут был рассчитан на 20 дней, вторую половину его мы плыли среди спиленных и сброшенных в воду брёвен. Слышно было как на склонах гор не переставая работают бензопилы, большущие бульдозеры сталкивают спиленный лес в реку.

И вот, километров за 5-7 до впадения Юрюзани в Павловское водохранилище – оно искусственно создано с помощью плотины на реке Уфа, вечером обнаруживаем, что на берегах как-то сконцентрировались стоянки таких же, как мы туристских групп. Обычно-то, выбирая вечером место стоянки, группы отплывали друг от друга на сотню-две метров и останавливались. А тут все остановились рядом, единым лагерем. Спрашиваем – в чём дело? Отвечают – затор. Не очень пока понятно, ладно, разбили палатки, переночевали.

Утром пошли на разведку. Я такого никогда не видывал! Река сплошь – от берега до берега и до самого дна – забита брёвнами! Река не из воды, а из брёвен! По этому сплошному массиву можно, наверное, ездить на тракторе. Мы по нему и пошли в сторону водохранилища, но плохо было по бревенчатому насту идти, пошли по берегу – вдоль реки была грунтовая дорога. Прошли километра три-четыре, видим – посреди реки большой плавучий, понтонный кран. Берёт впереди себя огромными клешнями-захватами охапку брёвен, переносит их назад, бросает, берёт следующую охапку и т.д. Спрашиваем у машиниста о смысле этой работы. Говорит, что пробирается к водохранилищу уже третий сезон, до чистой воды ещё столько же.

Пошли дальше. В месте впадения Юрюзани в водохранилище она перегорожена сетью из мощных якорных цепей – по большой воде ходят пассажирские суда на подводных крыльях (тип «Заря»), и для них крайне опасным могло быть столкновение с «топляком» (это бревно, пролежавшее годы в воде, плавает практически под водой, как правило – в наклонном состоянии, один конец близко к поверхности воды). Но сеть не спасает – топляки в водохранилище всё равно попадались. Здесь же плавают такие же плавучие краны, берут из воды брёвна, выволакивают их на берег, бригады рабочих загружают их на железнодорожные платформы. Причём скорость выемки брёвен из воды была, по нашим прикидкам, существенно ниже скорости заготовки и поступления леса.

А там, в верховьях реки лесорубы ВЫПОЛНЯЮТ ПЛАН, получают зарплату за ненужную и вредную (!) работу, борются за переходящие знамёна ударников социалистического труда... Вид этой загубленной реки тридцать с лишним лет стоит перед глазами. Один мой знакомый рассказывал, что такие же реки видел в Карелии.

Мало того, большая часть леса, погруженного на железнодорожные платформы, отправлялась потом на переработку за несколько тысяч километров в северокавказские республики, там из брёвен получали доски и брусья, и эту продукцию везли уже к нам, обратно. А то и мимо нас – в Сибирь, из которой спиленный лес везли так же мимо нас на распиловку. На железной дороге тоже простоя не было.

Прошу прощения за довольно-таки пространные эти мои воспоминания, но думаю, что наши беседы о нас, о нашей сегодняшней жизни, только выиграют от зарисовок о той жизни, в которой формировалось мировоззрение нашего поколения, на судьбу которого выпал очередной российский перелом.

Итак, хочу вернуться к вашему рассказу. Это был конец 70-х. Ваш избранник – служитель церкви. Хотелось бы услышать от вас о том, как церковь существовала в то время – времена «развитого» социализма. Наша молодёжь современная часто имеет такие представления, что церковники и люди религиозные были тогда чуть ли не как первые христиане – в пещерах от гонений скрывались.

от Ирины
21.11.2011

Удивительный образ – река, забитая брёвнами, топляком... Как символ какой-то того нашего времени.

Но вернусь к своему повествованию. Как случилось, что очевидность первой жизни претерпела полную трансформацию? Пылкая любовь к носителю совершенно новых для меня знаний, сводила на периферию-вытеснение многих нелепостей, которые выпирали острыми углами. Все эти святыньки, иконки, просфорки вызывали во мне чувство досады. Но я приказывала себе не придавать этому значения, внутренне объясняя это влиянием матери-кликуши моего мужа (там, как потом выяснилось, была полная шизоидность, замешанная на боженьке). Приказывала себе «не судить брата своего», когда во время таинства крещения, к которому готовилась, благоговейно обрядившись в белую одежду, заметила, что священник неграмотен, груб, да и, вдобавок ко всему, был пьян. Так мать покрывает своей любовью глупых и неблагодарных детей. Таким образом, я создала матрицу, которая начала воспроизводить новую Реальность.

В доме появились новые люди – друзья мужа. За многими можно было заметить совершенно явную ущербность и при этом необычайные амбиции. Хочу сказать, что муж тогда только помышлял о священстве. По церковному канону его предшествующие браки не позволяли ему стать священником. Он, по внутреннему статусу своему, актёр, нуждающийся в рукоплескании толпы. Был комсомольским секретарем, коммунистом, нацпатриотом, борцом за всевозможные права. Но главная битва его была за право называться, вернее, выглядеть исключительно необычно. В то время принадлежность к церковным кругам давала иллюзию какой-то избранности или, как сейчас принято говорить, элитности.

Помню первую поездку с ним к «старцу», начало 80-го. Напомню, что до начала перестройки более пяти лет. Община в Калужской области, из которой потом накаталась нью-Оптина Пустынь. Старец Амвросий, как благоговейно говорили – «последний», толпы вполне респектабельных москвичей, спешащие приложиться к свежепекущемуся церковному гламуру. Смесь интеллигентской ностальгии и вместе с тем какой-то потерянности и потребности приложиться к источнику духовности. Пожертвования изобильные. Я была разочарована, это послужило причиной первой размолвки между мной и мужем. Сказала, что это слишком мелко, в ответ услышала, что «ничего не понимаю».

На моё счастье, я любовью вошла в эту систему координат, окрашивая всё прощением и добрым участием. Совершенно искренне приняла установку на служение семье и мужу, оставила работу и ожидала рождения своего первенца. Забегая несколько вперёд в своём рассказе, скажу, что как и следует попадье, у меня пятеро детей.

от Виктора
21.11.2011

Ирина, вы помянули здесь старца Амвросия. Знаете ли, вклинюсь я в ваш рассказ ещё одним своим воспоминанием. Два с лишним года назад я написал как бы притчу небольшую, в ней я тоже этого старца поминаю. Написал её за один, практически, вечер, вернувшись с похорон своей двоюродной сестры, дочери моих дяди Вити и тёти Раи – сестры моего папы. Вот она, эта притча:

Сегодня наблюдал я в церкви сельской аналогию того, как мы в миру большом живём – друг другу лжём и лицемерим, ложь за святую правду выдаём...

Вот в том-то и беда – одни глаголют ложь и подлость под видом истины и святости, другим же ложь не разглядеть, а кто бы мог, так неохота, лень... или «себе дороже»...

Кстати, как вами воспринимаются мои полупоэтические «вирши»? У меня есть намерение использовать фрагменты из них в нашей переписке.

от Ирины
21.11.2011

Когда в состоянии вечерней усталости стала читать, пройдясь по первым строкам, смотрю – что такое? Белый стих? Былинное повествование? И пошло... приятное удивление... Мне очень близок этот эпический ритм, более того, я знаю эти состояния, когда описываемая реальность звучит так. Любое искусство – это интерфейс между подсознанием и сознанием. Всё дело в способе трансляции. Есть тип людей – визуалы. Они транслируют зрительные образы, вернее своё видение реальности в виде зрительных образов. Причём не обязательно рисовать, можно описывать словесно. Большинство поэтов-писателей именно такие люди. Есть ещё аудиалы и дигиталы, последние отцифровывает реальность и чаще бывают учёными. У вас последнее сочетается с первым – чёткое мерное мышление с поэтическим доминированием. Очень красиво и правильно! Теперь немного статистики. По последним самым свежим данным только 25% людей понимают смысл художественных текстов, 13% смысл общественно-политических текстов и 3% научных...

Виктор, позволю себе небольшую реплику по поводу термина «наказание», которым весьма и весьма часто оперируют в церковных кругах. Вас внутренне возмутило это при отпевании родственницы.

Хотелось бы донести до вас объективное понимание такого явления, как христианство, и, в частности, православия, при рассмотрении их изнутри. Врач, когда работает с пациентом, не испытывает ненависти или, скажем более мягко, нелюбви к болезни. Он просто хорошо понимает течение процесса, и умело в нём оперирует. Мне бы очень хотелось показать вам в моих рассказах именно течение процесса.

Так вот, в частности, о вашей притче и о «наказании». Надо сразу взять себе за основу понимание, что иудео-христианство, и его ответвление – ислам (всё, что принято называть средиземноморским религиозным ареалом), имеет чётко выраженную семейно-патерналистскую коннотацию (проще – наполнение). Бог-Отец, милосердная мать, послушание, и, соответственно, наказание непослушным. Под эту простую схему строится высокое богословие. Для христианства – это эллинская философия в духе Афинской академии. Но до таких высот дотягивают единицы. Большинство священства варится-удовлетворяется примитивной морализаторской системой координат «провинился – заслужил», «это плохо – это хорошо». Такой менталитет действует на массу даже просвещённых домохозяек, каковыми в большинстве своем являются женщины прихожанки (основная масса любого прихода). Мужчины прихожане обязательно с изъяном. Среднестатистическое поповство – менеджеры по продажам ритуальных услуг. Но не всё так примитивно. Есть очень умные ищущие люди. Они, как правило, богословствуют. Например, покойный Сергей Аверинцев. Но и этим людям свойственен характерный инфантилизм, детскость в уповании на некую стороннюю силу, вынесенную во вне и обладающую идеальностью. По сути – это вечный Платонизм. Безнадёжно устаревший в наше время. Понимаете, это как лечение кровопусканием в прошлом веке по сравнению с современной медициной.

от Виктора
22.11.2011

Спасибо, Ирина, за ваши заметки о православии и о пастырях наших. Жду продолжения вашего рассказа.

от Ирины
22.11.2011

Моя научная подготовка была сугубо узко-специфичной – изменение активности фермента лейцинаминопептидазы в условиях патологии желудка. Мыслить комплексно ещё предстояло научиться, да и вообще – это удел единиц. Жизненного опыта в таком возрасте – никакого. Родители вырастили меня, единственного ребенка, в тепличных условиях, строго ограничивая в общении с окружающим миром. Единственный мой собеседник и наставник – отец. Именно благодаря ему, я склонна к поэзии, вернее – к поэтическому видению даже обыденных вещей. Отец, в результате тяжкого ранения, полученного на фронте, был инвалидом первой группы – лишился зрения. Я постоянно рассказывала ему о красивом мире, который он теперь не мог видеть, стараясь делать это как можно более мастерски. Он был прекрасным педагогом. Писал стихи. Кстати сказать, он – племянник Максимилиана Волошина. Его отец и Волошин были двоюродными братьями по материнской линии.

Родители хранили меня от всего дурного. Я не знала «улицы», «компаний». Мне они были неинтересны, мелки и пошлы. В семье я получила противоядие от всего этого. Мой муж, поначалу казался мне рыцарем на белом коне. Но моя природная наблюдательность-искренность стала замечать, что он далёк от сконструированного мною идеального образа. В этом нет ничего удивительного. Часто, влюбляясь, мы наделяем объект своей любви идеальными чертами. Естественно со временем всё это рассеивается, реальность преподаёт сюрпризы.

Очень скоро стало ясно, что семейная жизнь – это не стиль моего мужа, предшествующие два брака были тому подтверждением. Ежедневная рутина семьи тяготит актёра, здесь нет рукоплесканий, нет зрителей, а значит и нет мотивации работать. Скажу, что работы муж менял ежегодно, а то и чаще. На момент нашей встречи, он, юрист по образованию, работал искусствоведом в Московском комбинате художественных работ, это давало ему возможность ездить по стране с длительными командировками (Алтай, где мы познакомились, тоже был командировкой), затем он был начальником отдела кадров в СМУ, потом заместителем эконома Троице-Сергиевской лавры. Везде его встречали с распростёртыми объятиями, а через некоторое время указывали на дверь. Бывают такие люди, которые не идут дальше составления плана по причине полного неумения что-либо делать. Я называю это профессиональным паразитизмом. Идеальный статус служителя культа!

Заработная плата его, за вычетом алиментов, составляла 37 рублей. Пришлось впрягаться моим родителям-пенсионерам. И тут у меня появилась идея заняться сельским хозяйством, благо в то время можно было получить бесплатно хозпостройку. Всё началось с одной единственной козочки (у меня не было грудного молока), а вылилось в фермерское хозяйство (постепенно, конечно) со стадом коров, овец, лошадей и всевозможной птицы.

Муж раздувался от гордости перед сообществом нацпатриотов, получая благословение в виде святой воды, афонского масла и всяческих просфорочек. При этом всё время проводил вне дома, то организуя протесты против поворотов северных рек, то за сохранение Волги, то за восстановление храма Христа Спасителя. Вернее, он умело примыкал к этим движениям и пытался играть в них руководящую роль.

Помню гигантские шоу во дворце спорта «Динамо», в кинотеатре «Россия». Писатели Валентин Распутин, Владимир Крупин, Владимир Солоухин, актер Михаил Ножкин – все они входили в общину несуществующего тогда храма Христа Спасителя.

Рвали рубаху на груди, играли гармони, пели русские песни, рыдали о Святой Руси! На горизонте появилась фигура известного гуру Священника Амвросия Юрасова, основателя общества «Радонеж». Он стал духовником нашей семьи.

Все, по сути своей, неплохие люди, но почему-то дальше кантри-шоу дело не шло. Люди разучились реально работать. Ценились внешние спецэффекты. Муж сокрушался о моем неправославии, ведь я не носила платка (символа власти мужа над женой), ходила в джинсах (ужас! мужская одежда!), не выдерживала непонятных длинных богослужений... При этом в учёт не принималось, что я каждый год рожаю детей, кормлю семью. И постепенно я осталась один на один со всем миром, который стремительно менялся далеко не в лучшую сторону, а за спиной моей было четверо детей, старики родители. Год 1986.

Скажу, что выполняя, скрипя сердцем, некоторые обряды, я пыталась изучать христианство с интеллектуальных позиций. Подлинной литературы было мало, можно сказать, не было вообще, кроме глупых бабьих брошюр. Только евангелие. Ветхий Завет не пошёл мне сразу, его я оставила в качестве сказок для детей. Вычитывала евангельские страницы с трепетом, прилагаясь с радостью к христианской этике. Мне, всегда любившей мир и всё в нём пребывающее, Бог-Любовь был близок. Хотя я оставляла за скобками непорочное зачатие, воскресение и всяческие чудеса, как назидательные фантастические картины. На богослужениях бывала весьма редко – хозяйство и постоянная беременность были мне оправданием. Храмов поблизости было два – в городе Подольске и в ближнем селе. Оба никогда не закрывались в советское время. Священники редко задерживались на одном месте более полугода. Такова была политика властей – постоянная ротация, чтобы не возникали связи. Поэтому всё было временно. Но существовали и другие – гонимые священники, без приходов, чаще всего монашествующие. Теперь я понимаю, что это были те, кто не давали подписки на доносительство. Вот они-то и окормляли московскую инакомыслящую интеллигенцию. Мне они представляются достойными, по крайней мере, честными людьми.

Ещё раз повторю – сердце мое трепетало, что есть реальное этическое учение о всеобщей любви и живые его носители... в противовес той гнилой атмосфере, что звалась «общество развитого социализма». Все обрядовые атрибуты я выносила за скобки, как досадные помехи. Ещё добавлю, что в семье, в которой я выросла, царила та же любовь, только без христианских всеобщих коннотаций. Почему-то мной это воспринималось как естественная обыденность. Тогда мне ещё не было ведомо учение об общечеловеческих базовых ценностях.

от Виктора
22.11.2011

Ирина, вы очень интересно и психологично ведёте ваше повествование. Не буду сбивать вас какими-либо вопросами, да, собственно, особых вопросов и нет. Продолжайте.

от Ирины
22.11.2011

Знаете ли, есть желание взять небольшой тайм-аут, или предложу сменить немного тему. Хочу сказать, что изрядно напряглась в своих воспоминаниях. Ведь я даже лицо этого человека, Анатолия забыла, вычеркнула его из жизни, а здесь приходится всё реанимировать. Так что будем по моей биографии двигаться не спеша.

от Виктора
22.11.2011

Понимаю, что психологически вам, наверное, это непросто даётся. Отложим пока ваши автобиографические воспоминания. В таком случае продолжу разговор вообще о том времени, о доперестроечном сначала, а потом, возможно, и к нашим дням подойдём, свяжем эти времена.

После неудачи коммунистического эксперимента наступило время полной безыдейности. Как бы то ни было, но коммунистическая идея была, всё же, довольно-таки сильной идеей, способной определять для общества в целом некие цели, подчинять общество движению к этим целям. Это уже потом, когда мы освободились от влияния этой идеи, а главное, от власти её идеологов над нами, мы увидели, что много в ней лжи. Может, даже не столько в ней, в идее, сколько в её «реализации» (ставлю кавычки, потому что к понятию «реализация идеи» отношусь очень критично, возможно, мы с вами об этом ещё поговорим). Примерно так же у вас получилось с вашим религиозным опытом, с разочарованием в нём.

И вот на почве этой безыдейности родились новые-старые идеи. Основные из них: а) возврат к религиозности; б) восприятие религии как чего-то цементирующего общество, нужной сейчас в связи с отсутствием чего-либо другого; в) возврат в социализм, как в общество справедливое, в отличие от того, что мы теперь у нас видим.

Хочу пока по третьему пункту сказать. Вот ведь и сейчас – одни тоскуют по советскому строю, по социализму, когда было бесплатное образование и здравоохранение, государство обеспечивало нас бесплатным жильём, и ругают наступивший капитализм. Другие говорят, что ничего бесплатным не бывает, а создано это всё как раз таки нами же, и мы же ещё и благодарить должны, что некоторую часть из этого распределяли «поровну» между нами те, кто у власти находился, распределяли в объёмах и нормах, позволяющих нам функционировать в качестве «производительной силы». Первые говорят об успехах социалистического строя – победа в войне, индустриализация, ведущие места по выплавке металла, добыче угля, человека в космос мы первые запустили. Вторые отвечают, что к войне Красная Армия подошла обезглавленной, а общество – деморализованным вследствие Большого Террора, победа далась нам, в основном, за счёт того, что немцев «трупами наших солдат завалили», результаты наших рекордов по выплавке металла – это кладбища комбайнов, отслуживших один-два сезона и брошенных ржаветь на полях, в городе тоже везде свалки металлолома, школьники его на субботниках собирали, человек в космосе, а на земле жизнь человека – это борьба с дефицитом буквально на всё, стояние в очередях как основное времяпрепровождение. Первые говорят, что мы сейчас чуть ли не первые в мире по количеству долларовых миллиардеров, наживших свои миллиарды «непосильным трудом» и ошарашивающих всю Европу разгулом и тратой сорванного дуриком куша в нашем воровском государстве. Вторым здесь вроде бы нечего ответить, лишь то говорят, что, а как же, мол, в советское время никуда за границу эти деньги таким путём не уходили, все фабрики и заводы работали на всех парах, а ничего не было, вечно всего не хватало, нефть и газ тоже текли за границу – и что мы от этого видели, куда что девалось? А что и было у нас для нас произведено, так качества никудышного, автомобили наши мы теперь вёдрами с гайками называем.

В общем, спор бесконечный. У одних – «идея» в социализм вернуться, у других – чтобы опять туда не попасть. Мало того, что общество разделено, кипит уже этими «идеями», так главное-то, что идеи эти никуда не ведут, не идеи они вовсе никакие, а поводы для споров, для всевозможных революций и контрреволюций, для шараханья нашего очередного между социализмом и капитализмом в поисках «лучшей жизни».

Для разговора дальнейшего, чтобы он взаимно откровенным был, должен я свою позицию обозначить. Не хочу я в тот коммунизм казарменный возвращаться. Я прожил в нём 2/3 своей жизни. Нет, никаким диссидентом не был. Пожалуй, так и наоборот даже. В партии не состоял, но не по идеологическим каким-то причинам, а потому что искусственность во всей этой партийности мне виделась, не хотелось какую-то роль играть, и карьеру на этом делать не планировал. Но достижениями всеми нашими искренне гордился – и в космосе, и стройками великими, и спортсменами нашими, и тем, что «в области балета мы впереди планеты всей», и тем, что лагерь социализма такой большой – верна, значит, идея коммунистическая! Конечно, над «вождями» нашими, со всеми их «сиськи-масиськи», от души вместе со всеми смеялся (для молодёжи надо напомнить, что «сиськи-масиськи» – это Леонид Ильич, который уже и ходить-то толком не мог, наверное, и соображать тоже, так слово «систематически» выговаривал, читая речь по бумажке). А уж когда они через каждые полтора в среднем года умирать прямо на посту стали – Брежнев, Черненко, Андропов, когда главы государств зарубежных зачастили к нам на похороны приезжать – а куда от этих, с их кнопкой красной денешься, война-то холодная в самом разгаре была, вот тогда у многих у нас наши смешки были с чувством стыда и позора смешаны.

Когда меня опять в социализм зовут, вспоминаются неизбежно унизительные очереди в магазинах, хамство продавцов, во многом даже и вынужденное – «на всех не хватит! вот за тем гражданином в шляпе очередь не занимать! вас много, а я одна!», и эти похороны самоназначаемых вождей из Дома престарелых – так мы тогда называли Политбюро ЦК КПСС.

Ещё раз повторю: никакого антисоветизма у меня тогда не было, и даже то, что называю теперь те очереди унизительными, так ощущение этой унизительности уже потом ко мне пришло, когда ушли мы из того строя. А тогда они воспринимались лишь как некоторое неудобство, с которым приходилось мириться. И так же и со многим другим мирились. Вот с тем, например, что жильё бесплатное людям не только что годами приходилось ждать, а то так и десятилетиями. И не твоё оно было, а государственное. Родственники какие, или дети и внуки могли в нём продолжать жить после смерти «квартиросъёмщика» если только они в этой квартире были прописаны, соответственно, лишь при наличии у них права на прописку. О, какое же это великое слово – «прописка»! Знаю случай, когда у наших знакомых умерли пожилые родители, вернее – умер дед, а через полгода, что ли, бабушка тяжело заболела, всё как-то скоропостижно получилось, и знакомые наши, бросив всё, стали срочно оформлять прописку для внука в бабушкину квартиру, иначе она государству обратно отходила. Пришлось каких-то знакомых просить о помощи в этом спешном оформлении. Буквально за какие-то лишь несколько дней до кончины бабушки успели всё оформить. Подобное было сплошь и рядом. Постоянная борьба с государством, с его рогатинами, которыми оно держало нас в подчинении, в зависимости от себя.

А как со сменой места жительства? Ты же квартире не хозяин, не можешь её продать и купить новую там, где тебе хочется. Имеешь право только обменяться. Существовали специальные обменные пункты, которые этот обмен документально оформляли.

Поиски нужного варианта – это довольно-таки наглядная картинка из советской жизни. В определённые дни, по-моему – среда и суббота, около обменного пункта собираются желающие произвести какой-либо обмен. Это несколько сот человек. Целая ярмарка, барахолка. Пишут картонные таблички с условиями обмена, вешают на шею, приделывают к пуговице, или в руках держат, и перемещаются от группы к группе. Такие таблички: «2-х на 3-х, кроме 1 и верх.эт.», «АМЗ на ЧМЗ 1,5 на 2-х», «1,5+2-х на 3-х» и т.д. У нас в городе однокомнатные квартиры почему-то принято «полуторками» называть, поэтому и пишется «1,5». Иногда надписи более подробны, ещё какие-то условия и данные вписываются. В табличке может быть несколько вариантов сразу, или человек держит в руках несколько табличек. Это, видимо, те, кто ищет не для себя, а для кого-то варианты обмена. Сейчас бы их риэлторами назвали, это обычно пенсионеры. Не всегда получается прямой обмен, чтобы условия у обоих менщиков их обоюдно устроили. Тогда начинаются подбираться промежуточные варианты, которых может набираться целая цепочка. В 1984 году мне моя мама, она тогда была на пенсии, помогла найти вариант обмена «2-х на 3-х» с доплатой. Ходила туда как на работу, варианты подбирала. Так там цепочка собралась из 14-ти что ли звеньев. Стоило по каким-то причинам одному звену выпасть, и начинай собирать всё сначала. Вообще-то эти «ярмарки-барахолки» были запрещены. Нужно было подавать свои объявления в обменное бюро, предварительно заплатив какую-то небольшую сумму в сберкассе, а они вывешивали их на специальные стенды под стекло, стенды около обменного бюро были установлены. Конечно же, такой порядок поиска вариантов обмена работал плохо, не сравнить с живым, непосредственным общением. Так вот участники этой ярмарки всё время оглядывались: «Участковый не идёт разгонять?». И хотя такое случалось крайне редко, но ощущение, что ты совершаешь что-то государством запрещённое, и это может быть в любой момент пресечено – это было тоже унизительно, запомнилось.

А ведь бывает же ещё необходимость междугородные обмены производить, и так же вот ищутся варианты через родственников или знакомых, живущих в тех городах, в газетах объявления помещаются, интернета тогда никакого не было. Собственно, и объявление в газету подать было непросто. В четырёхполосной полноформатной газете частным объявлениям отводился небольшой кусочек на последней странице, всё остальное было занято идеологическими, в основном, материалами. То есть так просто собраться и переехать в другой город ты не можешь, ты привязан к своему бесплатному жилью, принадлежащему тебе довольно таки условно – вроде бы это твоя квартира, ты в ней живёшь, а случись какая ситуация, так её у тебя как собственности-то и нет, не можешь ею распоряжаться, уезжаешь или умираешь – оставляй государству.

Социалистическое государство не любит, когда его граждане от него имущественно и экономически независимы – управлять социалистической экономикой можно лишь имея жёсткую власть и наибольшую зависимость населения от государства. Работаем на государственных предприятиях, строим дома, растим хлеб, добываем уголь, выплавляем металл, учим и лечим друг друга, государство же, для обеспечения жизнедеятельности производительных сил, выполняет функцию распределения между нами результатов нашего же труда — даёт нам «бесплатное» жильё, медицину, образование. И работой обеспечивает нас только оно, частное предпринимательство практически под полным запретом.

от Ирины
23.11.2011

Виктор, совершенно верно! Наше с вами мировидение относительно нашей государственной реальности и сейчас, и в прошлом абсолютно совпадают. Это исповедь людей нашего поколения, это повествование от чистого сердца с элементами анализа.

Может возникнуть ощущение, что я начинаю оперировать церковными понятиями. Так вот как раз мне хотелось бы поговорить об этих понятиях и базовых человеческих ценностях. Попытаться определить: что первично?

Возьмём, к примеру, абсолютную базовую ценность «Любовь». Поясню сразу, что согласно сегодняшней философской парадигме, абсолютная ценность – это то, что не имеет своей противоположности, в этом и есть её абсолютность. Например «ненависть» не является противоположностью «любви» – это всего лишь отсутствие любви.

Так вот «Любовь», как абсолютная взаимность, лежит в основе всех материальных процессов, начиная от внутриатомного устройства, и кончая социальными отношениями. И то, что многие религиозные практики присваивают себе в собственность эту ценность и транслируют её как свое откровение, мягко говоря, наивно.

Перейду к ещё одному понятию. «Литургия» – в переводе с греческого означает «общее дело». Не сомневаюсь, что большинство нормальных людей, при слышании этого словосочетания, испытывают физиологически комфортное состояние. В этом суть здоровой социальности. Некогда, в первохристианские времена, собрание всей общины по воскресениям, с общей трапезой, обсуждением общих вопросов, помощью нуждающимся и принятием новых членов, называлось литургией. По свидетельству церковных историков эти собрания постепенно выродились в обычные обеды с разделением на бедных и богатых, с соответствующим ранжированием. Пришлось всё это заменить чисто символическими действиями, смысл которых очень мало кто теперь понимает, более того часто им присваивается противоположный смысл. Такова трансформация смыслов, явление, свойственное длительно существующим человеческим сообществам. Я называю это вырождением.

Кстати сказать, вырождение есть базовое понятие в развитии любой системы. Оно возникает, если прекращается подача энергии из вне (второй закон термодинамики о возрастании энтропии), или если система принимает из вне больше деструктивных влияний, чем может переварить или инактивировать (можно назвать это естественным старением).

Рассмотрю ещё одно понятие – «покаяние». Добровольно признание человеком своего окаянства – довольно редкое психологическое состояние: очищение, которое возможно единожды в жизни. Скажите, как вы будете относиться к человеку, который каждый раз просит у вас прощения и тут же поступает по-старому? Вы скажете, что это или бессовестный хитрец, или просто подлец. В древней церковной практике человек мог каяться только один раз, при вступлении в общину. Теперь это практикуется перед каждым богослужением, называется таинством исповеди и за это ещё берут деньги, называется – пожертвование за грехи.

Виктор, очевидно, что мы имеем дело с вырождением. Когда сообщество начинает паразитировать на древних живых практиках, полностью теряя память об их истоках, смыслах и целях.

от Виктора
23.11.2011

Я очень скептически отношусь к мнениям и утверждениям, что ранее общество было лучше, а вот теперь идёт его вырождение, оно паразитирует на каких-то прошлых духовных истоках и ценностях, и т.д. Не надо идеализировать прошлое. Если взять в целом, то человеческая цивилизация в течение всей своей истории становится лучше, она эволюционирует. Да, для каких-то конкретных обществ о каких-то конкретных промежутках времени в их развитии можно сказать, что они стали хуже. Мало того, есть даже примеры безвозвратного угасания целых цивилизаций. Но это чаще всего как раз и значит, что вот именно в духовных истоках этих обществ и цивилизаций была какая-то ущербность. Позволю поместить сюда фрагмент из своих размышлений на эту тему:

«Вот хоть Египетскую взять. Уж не пример ли был расцвета?! Власть фараона над народом, господство над соседями своими – всё это утверждалось – крепко и беспрекословно. Но как же это сочетать с тем страшным, что ожидает человека? Могущество, неограниченная власть, и вдруг всё это уничтожит смерть в одно мгновенье?! Быть этого не может! И не будет!! Против смерти это был протест, пусть дерзкий и упрямый, но вдохновляющий Египет вперёд на несколько тысячелетий.

Не есть ли здесь закономерность? Не есть ли то духовная усталость от идеи лживой? Несчастным станет тот народ, что только и живёт в заботах о загробном мире хоть для себя, хоть для правителей своих, не думая о жизни на земле и о своих потомках».

И вот сейчас как раз настаёт время возможного угасания всей земной цивилизации, или как вариант – её самоуничтожения. Это не только мировая война, к этому надо добавить и все другие проблемы: экономические, экология, истощение ресурсов, неравномерность в развитии, изменение климата – проблем не счесть... Возможная гибель нашей цивилизации – это не по причинам ухода от наших «духовных истоков», скорее уж наоборот – по причинам того, что мы, вместо критической оценки нашего прошлого, его идеализируем. Мы можем критично оценивать духовное состояние современного нашего общества, оно, мол, находится в ущербном состоянии. Но почему-то не очень готовы считать, что причины этого в нашем прошлом и есть. Мы ищем в прошлом какую-то «забытую мудрость», которая только там-то, в прошлом и быть может, вспомнив и применив которую, мы станем лучше. Это глупый и вредный самообман. Прошлое надо изучать не столько для поиска забытых истин, сколько для того, чтобы пытаться понять, в каких случаях и почему зло торжествует над добром. Вот это и есть то, чему должна учить нас история. Если нам наше настоящее не нравится, значит, мы должны признать, что то хорошее, что было в нашем прошлом, было, оказывается, не таким уж и хорошим, не могло оно противостоять злу. А то так это хорошее и вообще-то только лишь традиционно нами к хорошему относится, на самом же деле именно в нём как раз и заложены наши теперешние недостатки. К такому хорошему-плохому я отношу, в частности, религию.

Вернусь к вашему письму. Вот вы говорите о первохристианских общинах, как они собирались дружно, нуждающимся помогали. Откуда это известно? Так первоисточники читать надо. Читаем:

«Ещё один сюжет возьмём в Завете Новом, в «Деяниях святых Апостолов». Коммунизм казарменный – вот суть идеи этого сюжета. В главе четвёртой говорится: «Когда закончили они молиться, содрогнулось место, где они собрались, и, преисполнившись Духа Святого, стали все смело говорить, провозглашая слово Божье. Было же у всех уверовавших одно сердце и одна душа. И никто ничего из имущества своего не называл своим собственным, и всё у них было общее. И с великой силой апостолы свидетельствовали о воскресении Господа Иисуса. И Божье благословение было на всех них. И не было нуждающихся среди них, ибо кто владел землёй или домами, продавали их, приносили деньги, вырученные от продажи, и отдавали апостолам, и всё распределялось между всеми, каждому по нужде его». Приём известный нам из современных христианских сект: принуждение к порыву связей с прежним кругом своего общения, ограниченье круга нового лишь «братьями» и «сёстрами» в пределах своей секты («одно сердце и душа одна»), денежные взносы в секту, квартир продажа или завещанье их на имя пастора иль пастыря, введение в зависимость в духовном смысле и в материальном. Так вот откуда взяты все мошенников идеи! Всё для них придумано давно. И идея «бесов» взята была оттуда же.

Как сюжет наш развивался далее? Апостол Пётр – молодец, настоящий опер, прямо-таки – Глеб Жеглов. Настал черёд Сапфиры. Ей тоже надо дело шить – сообщница она. Вопрос простой: за какую цену они имение продали? Но Пётр не дурак! Не позволит допустить себе промашку. Вдруг баба струсит, или стыдно будет за обман, истинную цену назовёт, избегнет наказания. А то так и вообще ничего не знает о цене – Анания, допустим, за главного у них в семье, он без неё всё с покупателем решал. Вот на этом-то её мы и поймаем: публично признаваться не захочет, что совсем уж на вторых ролях она, не знает даже стоимости сделки. Ай да, Пётр! Задаёт вопрос в провокационной форме, ловушку строит, в вопросе сразу же ответ, понятно – ложный: скажи, за столько ли продали землю? И что наша глупая Сапфира? Это вам не Манька Облигация, что тут же бы отрезала: не бери на понт, ментяра! «Да, за столько». Вот и попалась! «Что это согласились вы искусить Духа Господня? Вот, входят в двери погребавшие мужа твоего; и тебя вынесут». Поняла Сапфира, что как шалаву развели её какую-то, как дешёвку, и мужа порешили. Сердечный приступ у неё, или инсульт с кровоизлиянием в мозг, смерть скоропостижная. Ещё грешница одна – прямой дорогой в ад. На сегодня двое, план по грешникам и по возвращению денег в церковь сделан, и для прочих назидание – зевнул устало Пётр...».

от Ирины
24.11.2011

Не надо идеализировать прошлое. Абсолютно согласна с этим утверждением. Более того, это известная ошибка о так называемом «золотом веке». Она коренится в психологии человека. Исток её в подсознательной идеализации раннего детства. Это вшито в каждого человека. Отсюда, кстати, запитывается подсознательное упование на доброе и любящее существо, воздев руки к которому можно получить защиту, помощь и участие, спасение. Получается, что религиозный рефлекс суть эмбриональный синдром (набор-комплекс составляющих).

По поводу безвозвратного угасания цивилизаций могу сказать, что это тоже естественный объективный процесс. Всё, что имеет начало, имеет и конец. Это непреложный закон. Любое общество, как система, имеет свой определённый период расцвета, деления, а потом и старения. Человеческий социум, как и жизнь на земле вообще, основан на смене генераций. В этом основа его постоянного обновления и эволюции.

Более того, определён временной, конечно, приблизительно, промежуток каждого этапа. Он составляет 250–300 лет. В сумме как раз и получается около тысячи лет. Древнеегипетская, древнегреческая, римская, российская империи прожили приблизительно столько. Исключение составляют китайцы, которые тянут уже третье тысячелетие.

Теперь о «духовности». Признаться для меня нет более зыбкого и трудно определяемого понятия. Кто только и как им не жонглировал. Думаю, что говоря об обществе, лучше оперировать понятием идеология. Идеология – вот тот клей, который из орды собирает народ.

Если посмотреть внимательно, то можно определить, что в основе всех, прежде успешно работавших идеологий, лежит естественный патернализм. Культ «Отца» в явной или не явной форме. Это тоже вшито в биологию человека. Разве не действует на сознание, когда правитель ведёт себя как отец нации? В истории всех цивилизаций были такие фигуры. В Египте фараон Эхнатон, в Риме – Марк Аврелий, в Византии – Константин и Юстиниан, в России затрудняюсь сказать, может быть, Иван Грозный и Сталин. Китайская цивилизация постоянно рождает таких отцов – основателей династий, в силу национального конфуцианского культа семьи.

Следует признать, что западноевропейскую цивилизацию, с идеологической позиции создало христианство. В России господствовал сплав христианства и славянского язычества. Теперь обо всём этом можно говорить в прошедшем времени. Настало время новой парадигмы, которая уже вызрела в недрах предшествующей социально-экономической формации. Об этом я поговорю позже, ближе к концу.

Теперь по поводу отрывков из Нового Завета, Понимаю ваш эмоциональный настрой. Вы интерпретируете, исходя из своего критического настроя. Хочу напомнить, что у каждого текста есть свой исторический контекст, своего рода рамка, в которой принято анализировать содержание. Да, вы определяете казарменный коммунизм исходя из сегодняшних исторических реалий. Думаю, что две тысячи лет назад община, как явление была довольна распространена. Существует даже такой научно-исторический термин, как нуклеарное общество, предшествовавшее стратифицируемому. Христианство добавило лишь экспресси этому социальному явлению. Я думаю, что мы с вами впоследствии обсудим вопрос о связи коммунизма и христианства.

Теперь по поводу того, что «всё придумано давно». И мошенничество, и геройство, и мужество, и трусость, а главное Правда, Искренность, Подлинность и их имитация существовали всегда. Они вечные спутники-экзистенциалы вида Homo sapiens.

Пожалуй, проиллюстрирую понятия «подлинность» и «имитация подлинности» на своем жизненном примере. Опишу период с 86 по 93 годы. Эти семь лет слились для меня в единый творческий поток. Подрастали дети, решила не отдавать их в школу и учить сама. Только младшая Ирина закончила школу, да и то потому, что появилась такая школа, которой я могла доверить своего ребенка.

Муж, движимый желанием быть «батюшкой», во всём копирующий своего наставника священника Амвросия Юрасова, вплоть до походки и манеры говорить, старался войти в корпорацию священства РПЦ. Его многожёнство было главным препятствием этому. Но то, что нельзя было сделать в Московской епархии, спокойно решалось, например, в Ивановской. Туда он и отправился, оставив нас – меня и четырёх детей. Условием его рукоположения было, что он примет монашество, и тем самым смоет грехи в виде жён и детей. Священником он стал, но с монашеством не спешил. Таким образом, я осталась с родителями, детьми и хозяйством, иногда получая из Иванова сумки с продуктами и конверты с небольшими суммами денег. Честно сказать, я не испытывала от этого особых затруднений, ведь муж всегда был в доме гостем и вёл себя соответственно. Бывало, что мы не виделись с ним по полгода.

Я была в настоящем жизненном потоке. На подъёме энергии и силы. И до этого у меня было устремление всё делать самой, жить автономно, ни от кого не завися. Все продукты я производила сама, посадила сад. Дети, постоянно участвовали во всех делах, были главными помощниками, всегда всё знали – где берётся еда, откуда деньги.

На этой волне у меня родилась идея создания «Русского ковчега», по аналогии с Ноевым Ковчегом. Я предложила создать оазис традиционно-русского хозяйства, с русскими породами животных и растений, с храмом, школой, домом для престарелых и больницей. Это очень понравилось моему мужу и его спонсорам-благодетелям. Это был 91-92 год. Даже брошенный пионерский лагерь подобрали поблизости. Оставалось только отцу Анатолию перебраться в Подольское благочиние. Перевод состоялся, дела завертелись, лагерь был куплен, естественно, на имя благодетеля. И здесь благочинный получил донос о многожёнстве батюшки. Никогда не забыть мне дикой истерики мужа, подверглись проклятиям всё и вся, кроме, естественно, его самого. Он всё бросил и уехал обратно в Иваново. А я осталась с очередной, пятой беременностью. Более того – мы с ним больше никогда не встречались...

от Виктора
24.11.2011

Спасибо, Ирина, за письмо. Благодарен вам за продолжение автобиографических заметок. Этот год, 93-й – можно ли считать его окончанием второй вашей жизни? Жду дальнейших рассказов о вас, о ваших детях, о новом муже, о вашей жизни, о духовных поисках ваших детей.

Я же, в свою очередь, продолжу «публикацию» в нашей переписке фрагментов из моих творений.

Вот пример про воскресение Лазаря в Евангелии от Иоанна, глава одиннадцать. Пришли сказать Иисусу, что Лазарь болен. Но не спешит Иисус: два дня ещё он пробыл на месте том, где находился. Говорит при этом он: болезнь эта не к смерти, но к славе Божией, чтобы Божий Сын через неё мог прославленье получить. Нет ему заботы ни о Лазаре, и ни о том, что в горе его сёстры – Марфа и Мария. Прославление ему нужно, и чем сложнее случай, тем славы будет больше. Ученикам он говорит: Лазарь умер и радуюсь за вас, что там не было Меня, чтоб уверовали вы. Рад, видите ли, он, что теперь очередное Чудо им он сможет показать, очередной себе пиар устроить, шоу. В Вифанию пришли, а Лазарь уж смердит – в гробу четыре дня лежит, в пещере, вход привален камнем. И опять Иисус провозглашает: «Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрёт, оживёт. И всякий, живущий и верующий в Меня, не умрёт вовек». (Вот так вербует в свою секту он – завлекает вечной жизнью.) Иисус им говорит: отнимите камень. Возвёл затем он очи к небу и сказал: «Отче! благодарю Тебя, что Ты услышал Меня. Я и знал, что Ты всегда услышишь Меня; но сказал сие для народа, здесь стоящего, чтобы поверили, что Ты послал Меня». Вот ведь важно что: народ чтобы поверил, что он посланник Божий. А затем он громким голосом воззвал: Лазарь! иди вон. И умерший вышел. Многие из бывших здесь, увидев это, уверовали в чудо и в Иисуса.

Вспоминаются ваши слова о бывшем вашем муже Анатолии: «Он, по внутреннему статусу своему, актёр, нуждающийся в рукоплескании толпы... Но главная битва его была за право называться, вернее, выглядеть исключительно необычно». Схожая характеристика с рассказом о Спасителе.

А ещё вы говорили: «Ветхий Завет не пошёл мне сразу, его я оставила в качестве сказок для детей... Только евангелие... Хотя я оставляла за скобками непорочное зачатие, воскресение и всяческие чудеса, как назидательные фантастические картины». Так ведь если разобрать эти «святые писания» со всеми их противоречиями и нелепостями, то, как говорится, в «сухом остатке» ничего же более-то и не остаётся. Лишь становится совершенно очевидной идея использования этих библейских сказок для подчинения овец, стада, паствы пастуху, пастырю.

от Ирины
25.11.2011

Виктор, сегодня моё послание будет иметь некие апологетические нотки. Это необходимо для того, чтобы предельно честно описать изменения, происходившие со мной.

Да! Сухой остаток! Но не забывайте, что великие Платон, Аристотель, понятийный аппарат Афинской академии были привлечены греческим гением для создания имперской Византийской идеологии под названием – православие. Какая претензия, чисто греческая гордыня – знать, как правильно славить бога! Как это привлекательно. Богословские споры семи вселенских соборов!

Я погрузилась в изучение древнегреческой философии. Вторая моя жизнь набирала обороты. В 90-е годы изменился состав служащего приходского священства. Так как семинарии ещё не подготовили достаточного количества «профи», рукополагали как раз тех, о ком я рассказывала в первых письмах – творческую московскую интеллигенцию. В ближайших храмах служили мои близкие друзья, оба ученые-физики. Честные и искренние люди. Будет несправедливостью, если я немного не расскажу о них.

Отец Михаил, доктор физико-математических наук, с трагической гибелью его ребёнка обратился к вере-утешению. Десять лет я посещала его богослужения. Первым делом он завёл прекрасную, классическую философско-богословскую библиотеку в храме, проповеди его были настоящими богословскими монологами. На его службах я испытывала настоящее интеллектуальное наслаждение. Чудесный, профессиональный хор, в котором настроился слух моей старшей дочери. Потом, естественно, он был запрещён в служении и выгнан вон, чтобы освободить место «достойному попу».

Отец Сергий, тоже физик-математик, тоже с трагедией в жизни (без трагедий в церковь не приходят!), служит до сих пор, но имеет в благочинии кличку «сумасшедший», потому что ездит на автобусе и не берёт денег за требы, что подадут – за то и спасибо. Они поддержали меня в труднейшие моменты безденежья. Оплачивали обучение среднего сына, когда тот учился иконописи в Гуманитарном университете, поддерживали младшего во время учения в богословском университете.

Я стала преподавать в воскресной школе. Для этого необходимо было серьёзно готовиться. И пошел процесс... Ведь кроме древнегреческой философии существует ещё средневековая, нового времени и совершенно новейшая. Так я подобралась к Бертрану Расселу с его историей западной философии! Параллельно, готовясь к еженедельным исповедям, научилась исследовать себя, свой внутренний мир и... открыла для себя психологию. Грегори Бейтсон, Абрахам Маслоу, Мераб Мамардашвили – вот мои учителя и наставники.

Старательно изучала каждое слово богослужения, стараясь определить, что стоит за каждым словом, жестом, движением. Открыла для себя, что христианская литургия – первое символическое авангардное произведение, в котором в виде символов и знаков представлено всё вероучение в философском и бытовом смысле. И ещё одно открытие: оказывается, это совершенно не интересовало никого из прихожан и их детей. Они приходили не для того чтобы понимать, а для того, чтобы утешаться, ныть, плакать о своих грехах. Но только не для того, чтобы думать. Свечка есть символ человека, который, сгорая в результате жизни, выделяет тепло и свет любви, таким образом человек представляет себя богу. Большинству приятней купить на сотню рублей свечек потолще, и поставить «боженьке» и «николушке», да ещё и проследить, чтобы тетя Маня не задула их раньше времени, а то умрёшь быстро. Это всего лишь один пример, а их огромное количество.

У меня сохранился текст одной из последних моих исповедей, я ведь очень тщательно готовилась. Приведу его, для того чтобы было понятно моё тогдашнее внутреннее устроение.

Надо овладеть наукой (навыком) христианского прочтения жизни. Везде, в каждом действии, явлении, объекте видеть Христа или соотносить его с ним. Ткань всей моей жизни должна быть пропитана Спасителем. Полное её насыщение – есть переход в вечность. И вот я барахтаюсь с этим своим жизненным покровом – все фрагментарно, неумело, прерывисто. Отвлекаюсь на всякие житейские мелочи, попечения, ими напитываю себя. Жизнь, с постоянной памятью о Боге, и есть непрестанная молитва. Помнить, взять в себя, держать в себе. Я же, как дикарь, часто глазею на житейские побрякушки, которые при правильном подходе к жизни, не имеют никакой цены. За них ничего не стоит давать из своего. Я же даю. Даю время, энергию мысли, силы нервные. Желаю прилепиться к имени Божию, знаю как это бывает, знаю, что это путь ко спасению. Но моё прилепительное устройство – воля, часто, очень часто сворачивается в комок житейской похоти. Знаю, что изменяю Богу и через это и самой себе, как его образу. Это состояние неверности входит в мою жизнь, принижает её, низводит на животный уровень. Происходит низведение незаметно. Часто по лени. Вся моя сущность его опознаёт и отталкивается от этого низведения. Жизнь проходит в этой пульсации. Это как лихорадка. Каждый мой день туго набит делами, которых множество, эдакий комок живой плоти. Будто в день рождаю по младенцу. Семья, семье, для семьи. Пятеро взрослых, вечно нуждающихся во мне детей – это мое бессмертие по плоти. Я верю в это бессмертие. Это молитва моего тела. По Иринею Лионскому – «Закон молитвы есть закон веры». Как не люблю я это: «подай Господи». Душа моя отталкивается от этого. Lex orandi созвучно нашему «орать», «орало» – пахать. Молиться – непрестанно вспахивать землю своей души. Этот образ вспахивания всегда возникает во мне при слове «молитва». И ещё пахать и пахтать – взбивать. Душа перед Богом совершает непрестанное движение. Из этого пахтанья образуется сгусток жертвы хваления – милость и мир. А в ответ дар – любовь. В этом смысл земного человеческого поприща. Разумная плоть, совершая духовные усилия, причастная через житиё ко всему материальному миру, концентрирует этот мир в виде молитвы. Всё остальное – пахта. Мои ежедневные трудовые будни всего лишь пахта – отход. Мир концентрирует материю ради материи, творит материальные блага. Иногда это выглядит красиво. Но, увы. В этом нет правды Божией. У меня тоже иногда получается ладно. Но любви не имею. Произвожу, добываю, кормлю, мирю, ублажаю, жалею. Но это моя семья, моя плоть – это я. Милость и мир, как жертва хваления Богу, только играется мною. Я имитирую жертвоприношение. Самое лучшее без порока – мои душевные силы – приносится семье. Я знаю правила игры – надо быть смиренной, милосердной, часто так поступаю. Но это не является моей сущностью. На глубине я двуногая самка, заботящаяся о своем потомстве. Древнейшее реликтовое самостояние – расшириться, наполнить всё собой и своим, владеть (пользоваться) как можно большим. В этом стремление живой плоти – всё покрыть собой. Время сильных индивидов прошло. Слабые (современные потребители) владеют всем через страсти. Осуждение – это овладение, победа над другим, пожирание его бескровным способом. «Другой» об этом и не догадывается, хотя обглодан до костей. «Нет» – всему этому. Только любовь ко всему.

Чувствуете? Осталось совсем немного до рождения в новую, третью жизнь. Пока я выносила истину в виде бога вовне, ходила совсем рядом и не видела, что работаю-общаюсь со своей проекцией, со своим пониманием правды, красоты, разумности, подлинности, облекая их внешними личными свойствами. Редактор реальности работал у меня по стандартному шаблону. Но творческий прорыв был близок.

от Виктора
25.11.2011

Ирина, признаюсь вам, что далёк от вашего уровня как философского познания вопросов религиозности, так и разбора своей, собственной сущности. Я в этом смысле человек проще, у меня несколько другой тип и стиль мышления. Но мне очень интересны ваши письма, ваши духовные откровения. Если же я не на всё из прочитанного мною у вас отзываюсь каким-то обсуждением, то это лишь потому, что мне к этим моментам добавить нечего, или я не готов их обсуждать на вашем уровне. Полагаю, что наше общение будет для нас и возможных читателей нашей переписки более плодотворным, если мы подобные моменты, которые могут ведь быть и с обеих сторон, будем оставлять без подробных обсуждений, с возможностью к ним потом вернуться в зависимости от того, как будет выстраиваться, складываться наш разговор. Он же идёт у нас совершенно без какого-либо плана, без определённой цели, кроме одной – поделиться друг с другом своими представлениями о мире, в котором мы живём, о себе в этом мире, о наших духовных поисках.

Вы как-то говорили, что избегаете понятия «духовность», «духовное», потому что «кто только и как только им не жонглировал». А я так вот, наоборот, именно наперекор жонглированию этим понятием и узурпации его со стороны религии, беру его на вооружение, использую его, подчёркивая и утверждая, что для меня это понятие никакого отношения к религии не имеет, так же как и религия не имеет отношения к истинной духовности. Вот такой я в этих вопросах максималист. Опять приведу вам фрагменты из своих прежних наработок, теперь это будет из моей поэмы «Разговор с Богом».

«Поговорить с тобой хочу я. Ведь ты ж мой Бог – меня во всём ты понимаешь, и в чём-то одобряешь, в чём и осуждаешь. Советы и оценки мне твои нужны, необходимы, по ним свои поступки я сверяю, по ним прогнозы строю я свои последствий или результатов от того, как в жизни поступаю, как мыслю и к чему стремлюсь я.

Вот для чего нам нужен бог религиозный и приложение к нему – искусственная совесть. Чтобы для совести своей заменой быть, подменой, хитрою обманкой».

от Ирины
26.11.2011

Искусственная совесть – весьма интересная конструкция. Можно определить ее как отсутствие подлинности. Вот бывают же искусственные алмазы, которые ничем не уступают природным. Человек определил и просчитал регулярность кристаллической решетки углеродных атомов и вот на тебе – искусственный алмаз! Это работает! А ведь бывают поддельные алмазы, умело имитирующие блеск. Искусственная совесть сродни им. Подделка. Хочу заметить, что пошлую подделку можно впарить дураку. Мастера, знающего вкус-цвет подлинности, провести невозможно.

На шестом десятке лет чётко различаю две категории людей – мастеров и дураков. Дурак всегда ленив, да в добавок – труслив. Он легко заглатывает любую блестящую наживку и крепко садится на удочку манипуляторов-технологов. В трудах Платона, Аристотеля, Сенеки видим сокрушение-недоумение по поводу огромного количества глупцов и единиц мудрых. Похоже, ситуация не изменилась по сей день. Подозреваю, что здесь пролегает вектор человеческой эволюции. Кипит плавильный котел человечины, булькает и то там, то тут возникают Личности. Только не волшебным образом, а тяжким трудом, именуемым становление Личности. Само слово Личность подразумевает «имеющего лицо», определённую идентичность, выделяющую своего носителя из общей массы.

Попробую начать с начала процесса. Все многоклеточные животные, включая и человека, в лице отдельного индивида проходят все стадии развития нашей вселенной. Сначала на атомном уровне (ведь по принадлежности к веществу, из которого мы сделаны, все материальные предметы состоят из вещества, синтезируемого 3,5 – 5 млрд. лет назад; по большому счету, все мы ровесники нашему солнцу), в результате биосинтеза внутри клетки необходимых органических молекул, потом на субмолекулярном уровне возникает так называемое единство первого порядка – яйцеклетка, далее в результате оплодотворения-деления – многоклеточное единство второго порядка. Оно, в свою очередь, повторяет внутриутробно весь филогенетический ряд многоклеточных от кишечнополостных, амфибий с жаберными щелями до полноценного человеческого плода. По рождении сценарий повторяется, правда на другом уровне – социальном. От существа с полностью неразвитым мозгом, через четвероногого ползунка, далее через прямоходящего человекообразного 1-2 лет от роду, который, по сути, является первобытным человеком, до социально адаптированного и развитого-образованного современного человека. И если внутриутробно всё происходит «автоматом», то далее процесс далеко не автоматичен. На первом этапе первую и главную роль играет семья и воспитание, а дальше только сам индивид. Вот здесь-то и начинает играть «первую скрипку» свобода воли. Все ссылки на какие-то неблагоприятные внешние обстоятельства, невезение являются всего лишь распиской в собственной расслабленности, лени, нежелании развиваться и довольствоваться тем, что дали родители. Таким образом, большинство человеков останавливаются в своём развитии на уровне детей 9-10 лет. И живут с чужих подач-образов, стереотипов поведения. Это, по большому счёту, весьма и весьма устраивает всех правителей всех времён и народов. Толпой управлять легче. Вот тут-то искусственная совесть со всеми её атрибутами бывает очень востребована.

Позволю себе процитировать информацию с портала Докинза.

Человеческие сообщества, насчитывающие более 150 членов, не могут существовать. По крайней мере, так следует из формулы, выведенной в 90-е британским антропологом Робином Дунбаром. Выводы Дунбара вызывают споры, но очевидно, что для выживания крупных групп необходимы мощные социализирующие факторы. Считается, что один из таких факторов – религия. Она не даёт покоя исследователям культурной эволюции: почему в любом обществе неизбежно складывается система верований в сверхъестественное? Каков ответ на вечный вопрос эволюционистов – в чём польза?

Одна из версий гласит, что религия – эволюционное благо, результат адаптации: она помогает людям сотрудничать, и, следовательно, выживать. Эту теорию поддерживают несколько свежих исследований, но доминирует другая точка зрения: религия – побочный продукт развития, а точнее, формирования психологических механизмов, выгодных всему обществу, таких как альтруизм.

«Религиозное поведение может оказаться злополучным, досадным побочным продуктом некой более глубинной, нижележащей психологической особенности, которая является или являлась в прошлом действительно ценной для выживания», – предполагает Докинз. Эта особенность – доверчивость нашего мозга к информации, передаваемой предыдущими поколениями. Наибольшие шансы на выживание имеет ребёнок, который беспрекословно слушается старших (не ешь незнакомые ягоды, не суй пальцы в розетку) – подобно солдату или компьютеру. Но компьютеры не могут отличить разумную команду от бесполезной и выполняют всё подряд, в том числе и те, которые может отдавать вирус. Так и люди усваивают ценный опыт: «Не купайся в кишащей крокодилами Лимпопо». А вместе с ним – сомнительные с рациональной точки зрения заветы: «В полнолуние нужно принести в жертву богам козу, иначе будет засуха». Это и есть, по Докинзу, команды вируса – религиозных верований.

«На мой взгляд, гипотеза Докинза, очень здравая и хорошо обоснованная, не вступает в противоречие с несомненными свидетельствами того, что религия способна приносить благо», – считает эволюционист Александр Марков, ведущий научный сотрудник Института палеонтологии РАН. Докинз хочет сказать, что религия подобно вирусу может распространяться за наш счёт, даже если не является полезной. А это возможно, потому что дети больше верят взрослым, чем собственным глазам.

Марков добавляет, что религия – важный сплачивающий фактор на определённом этапе развития человечества, и одни сообщества в ней ещё нуждаются, а другие – уже скорее нет.

Из сказанного само собой напрашивается вывод, что этап искусственных ценностей пройден в человеческой эволюции. Вызрел другой сплачивающий фактор в человеческой социальности, как единстве третьего порядка, имя ему Подлинность. Думаю, это станет доминантой наших с вами бесед: что есть подлинный человек?

Немного уклонилась от своей истории. Среагировала на вашу подачу! Уж очень животрепещущий для меня вопрос имитации ценностей.

от Виктора
26.11.2011

Да, Ирина, от вашей истории мы немного отклонились, но избежать этого в наших беседах никак не получится. И всё же основным в них хотелось бы, чтобы это были ваши живые рассказы. Александр Марков приезжал к нам в этом году, читал лекции. Я на одной из них был, подходил к нему, подарил свою книгу «Можно ли жить не по лжи?», надо сказать, что теперь она существенно с того времени переработана.

Вы говорите, что вызрел сплачивающий фактор – Подлинность, и ставите вопрос: что есть подлинный человек? Насчёт вызревания такого фактора, который будет что-то в обществе определять – как это ни прискорбно, но очень большие у меня в этом сомнения, пессимистично я на это смотрю. Это не будет широко востребовано ни на личном уровне, не на общественном. Вот что я предложу из своих наработок про личный уровень в качестве ответа на ваш вопрос о подлинном человеке, оговорю, правда, что понятие «системная игра» я где-то когда-то вычитал, лишь немного развил его и переложил это в художественную форму.

Что за понятие – системная игра? Деятельности это коллективной такая разновидность, которая по правилам идёт, что приняты среди её участников и всяких прочих членов. Общество же это может быть любым – мошенников ли шайка, или «Союз орала и меча», движенье за однополый брак, кружок литературный или философский, экологи, иль партия, союз, конфессия ль какая. Сообщество любое или коллектив, где люди собираются по личным интересам или предпочтеньям – вот там они-то и «играют».

Таково уж свойство человеческой натуры – стремление к игре. Тем она и хороша, что вводит правила определённые в мышление твоё и поведение, упрощает выбора проблемы и как бы цель какую-то даёт.

А вот как эта проблема выглядит на уровне общественном.

Нет, не по разуму живём, а пыл эмоций разжигаем в себе и друг у друга. «Война цивилизаций»... Воюем... Убиваем... Ну, чисто – звери!.. У зверей прошу прощенья – не поступают так они, на них не надо недостатки наши вешать. Сдиранье кожи заживо, посажение на кол, сжиганье на костре... Вот ведь как у человеков это – уничтожать себе подобных и злую радость получать от мучений их предсмертных. Лишь разум извращённый способен на такое, нет такого у зверей, инстинктами живущих.

Эффективней этого набора быть может лишь воздействие прямое на деятельность мозга, управленье ею, подчиненье воли и сознанья полное на уровне физиологии, химических процессов в системе нервной. Что, видимо, уже не за горами. Причём, при объяснении «полезности» для общества воздействия такого, многие согласны будут на него, на заведомое отупленье это. Разум утомлять стал человека, не способен он уже справляться ни с накопленьем знаний, ни с быстротечностью общественных процессов.

Я согласен полностью с вами, с Марковым, с Докинзом, что религия для современной цивилизации себя отжила. Но хватит ли у нашей цивилизации разума, а ещё и такого исключительно важного теперь фактора, как время, для того, чтобы осознать это, и перейти к другим, к истинным духовным учениям, которые ещё надо найти, нащупать – это вот очень большой вопрос.

от Ирины
27.11.2011

«Так неужель нам хочется с программой жить, заложенной в наш мозг циничными и подлыми людьми?» – ответ на этот вопрос в нём же и присутствует... причем в двух вариантах. Первый – утверждаемый и вашей, и моей историей жизни. Второй – огромная желательность-востребованность жить по программе, лишь бы не думать или, вернее, не отвечать за свою свободу мысли.

Среди моих детей, выросших в одной семейной воспитательной системе, рождённых от одной матери-отца, более того – почти погодков, мало отстоящих друг от друга по возрасту, старший, выбрал именно путь проживания в матрице. Для меня до сих пор это необъяснимо рационально. Получается, что он, больше всего и всех получивший моего внимания, заботы, полностью это отверг. Причём, он постоянно сопротивлялся всему, что выделяло бы его из толпы. Где-то, в возрасте четырнадцати лет, он откровенно сказал мне – «ты постоянно противопоставляешь себя общепринятому, стандартному, а мне хочется быть «как все», и я буду так, мне это нравится, так легче». Он принял статус раба добровольно, никто его к этому насильно не принуждал, не программировал. Сейчас, по прошествии 31 года от его рождения, разителен барьер, отделяющий его от других детей. Он им во всём завидует, а они его избегают. Вот вам пример сознательного выбора человеком своего места в мире, да и отношения к самому себе. Уверена, если каждый из нас внимательно оглянется по сторонам, то непременно увидит подобные примеры сознательного выбора. Играть в жизнь по определенным игровой системой законам, или жить подлинной уникально-сознательной жизнью, выбирает каждый сам. Более того, попавший в игровое поле, всегда может выйти из него – без труда или с каким-то всё же усилием. Всё дело в искренности принятия жизни. Я называю это витальностью личности. Согласитесь, что большинство людей, имитирующих полноценную жизнь, как бы полуживы. Жизнь по прописи, по шаблону безопасней, но несвободность всего лишь полужизнь.

«Искренность принятия» – ключевое понятие в моей жизни. Способ жизни, причастный искренности, я как раз и называю мужеством жить.

В русской языковой традиции понятие мужество часто связывают со звучащей в корне этого слова мужской коннотацией, с какими-то воинскими доблестями. Всё это имеет место быть, но понятие мужества, несомненно, шире и философски значительнее. В английском языке мужество the courage однокоренное со словом сердце. Здесь до понятия совесть один шаг. Так вот, жить не по лжи, искренне, от сердца, по совести – это и есть, по-моему, мужество.

Да, я по неопытности, в 24 года приняла ложную идеологическую установку, но искренне следуя ей, вышла, пропуская через сердце все её конструкции, определила и отделила ложность от подлинности. В 2007 году я окончательно покинула церковную ограду. Считаю, что это было окончанием некой школы. Ведь бессмысленно, пребывая в совершеннолетии, посещать общеобразовательную школу.

Третье рождение, вход в адаптивный скептицизм и как результат – любовь ко всему, спокойное и разумное понимание реальности, да еще и мое открытие, что обладание волей выделяет человека из животного царства, здесь проходит ось эволюции. Все мои, так называемые духовные искания, были хождением вокруг феномена воли, его описания и осознания. Адаптивным скептицизмом я называю честное исследовательское резонансное отношение с постоянно изменяющимися условиями окружающей среды, при этом критерием адекватности является опыт и размышление.

Исходя из нашего с вами опыта, давайте будем пытаться рассуждать осторожно и взвешенно о том, что есть жизнь человека в 21 веке в Российском политическом, социальном, культурном и идеологическом ландшафте.

от Виктора
27.11.2011

«Жить не по лжи, искренне, от сердца, по совести – это и есть, по-моему, мужество» – да, это так, согласен, Ирина, с вами. Принимаю ваше предложение назвать сборник наших писем, в которых мы как раз об этом и говорим, именно так – «Мужество жить». И цитату из Ницше тоже принимаю.

В этом письме я хочу рассказать вам о своём религиозном опыте, хотя никакого глубоко погружения в религию у меня не было, но, всё же, это тоже некий опыт. Относительно близкое моё знакомство с религией началось в возрасте 28-ми лет, в 76-м. Не с церкви началось, а через прочтение книги Зенона Косидовского «Библейские сказания». Сейчас, 35 лет спустя, не помню, несла ли в себе та книга какую-то религиозную задачу. Возможно, что и несла, но запомнилась она мне, в основном, как некий искусствоведческий труд, иллюстрированный фотоснимками произведений живописи и скульптуры на библейские сюжеты. То есть, рассказывалось, например, о какой-то картине, о её создании, и приводились к этому рассказу фрагменты из Библии. Насколько мне помнится, большей частью это были сюжеты из Ветхого Завета.

Книга мне понравилась, изучал её с интересом. Я не был верующим, и к религиозности она меня не подтолкнула, но при случае и по возможности начал интересоваться библейскими текстами. Даже кое-что пришлось написать на тему религии. Об этом целая история. Начну рассказ как бы с её конца, с завершения этой истории.

В 94-м году в газете «Вечерний Челябинск» был опубликован мой материал, достаточно объёмный, который редакция разделила на два номера газеты. Напомню, что это было начало 90-х, время потери обществом некоего идейного стержня, отказа от коммунистической идеи, время попыток поиска многими из нас какой-то идеи взамен. Я не искал для себя идей в религии, но относился к ней довольно-таки лояльно. Приведу здесь цитату из той статьи – интересно будет посмотреть, в чём же именно произошли изменения моих взглядов и оценок за прошедшие 17 лет. В частности, я писал:

«Библия создавалась многими людьми в течение длительного времени. Одна из задач её авторов – это сделать её сборником норм и положений, которые нужны людям в их жизни и во взаимоотношениях друг с другом. Для существования общества необходимы какие-то общие принципы, которым нужно следовать, а также правила и ограничения, которые нарушать нельзя. Нужны какие-то единые моральные нормы, сверяясь с которыми можно давать оценку нашим поступкам. В Библии эти нормы (заповеди) даны исходящими не от людей, а от Бога и от сына его Иисуса Христа. Привлечение для этого богов понятно и объяснимо. Разве могут люди, с их слабостями и недостатками, быть авторами законов и моральных норм для самих себя? Нет, дать их нам должен кто-то, совершенно отличный от нас, стоящий выше нас. По Библии заповеди даны нам Богом, т.е. Высшей Силой. Только так может быть обеспечен контроль за их исполнением, наказание за их нарушение, поощрение загробной райской жизнью за послушание. Люди ищут способы дать себе законы таким образом, чтобы их исполнение давалось им как можно проще. Проще – это когда исполнять их надо под контролем и под угрозой наказания. Быть рабом, тем более – Господним, гораздо легче и удобнее, чем быть духовно свободным, быть самому себе нравственным судьёй, судить самого себя за грехи свои».

Прочитал цитату, вижу, что, вообще-то, нет в ней каких-либо принципиальных различий с моей теперешней позицией. В цитате-то их практически нет, но некоторые противоречия между тем моим отношением к религии и теперешним, всё же, имеются. К этому мы ещё вернёмся, а сейчас хочу рассказать о причинах написания той статьи, о том, что послужило этому поводом.

Мою дочь, 15-ти лет девушку, затянули в секту «Свидетели Иеговы». Она ходила на занятия в художественную школу, мама одной из её соучениц и втянула её в эту секту. Дома появились журналы «Сторожевая башня», «Пробудитесь!», в разговоре стало кое-что промелькивать религиозно-догматического о грехах, о вечной жизни, о Страшном Суде. Жена моя была обеспокоена, но не знала с чего тут можно начать.

Возможно, в какой-то газете, или где-то в другом месте, мне попалась информация о Екатерине Гориной из Комиссии по правам человека, встретился с нею. Проблема сект – это было как раз её направление. Чем-либо конкретным помочь нам не могла, занималась более глобальными вопросами по какому-либо пресечению деятельности в городе множества сект, появившихся тогда в России.

Взялся за знакомство с журналами этой секты, издавались они, в основном, в Германии и в США. Вот что я писал потом в той моей статье об этом моём ознакомлении:

«Толкование Библии свидетелями Иеговы во многом отличается от традиционного. Они, например, отрицают крест и утверждают, что Иисус был распят на столбе. За ношение креста свидетели осуждают прочих верующих. Говорят, что если Сын Божий распят на кресте, как утверждают «церковники», то совершенно неправильно делать символом веры орудие его смерти. Свидетели не признают никаких праздников. Единственным праздником, который завещал отмечать Иисус, является Вечеря Господня, или Вечер воспоминаний, в день 14-го нисана по еврейскому календарю. В этот вечер, в 33-м году после Рождества Христова, Иисус и двенадцать апостолов отмечали Пасху, и тогда он и сказал, что один из них его предаст. Он завещал своим ученикам каждый год в этот день, после захода солнца, собираться и говорить о Боге».

Чтобы больше узнать об этой общине, сходил 26 марта во Дворец железнодорожников на их ежегодное мероприятие, на Вечер воспоминаний. Моя дочь тоже там была вместе с подружкой и её мамой, я это точно знал, но в большом дворце нам привелось разминуться, не встретиться. При входе встречают молодые люди в строгих костюмах, выглядят торжественно, радушно приветствуют пришедших, приглашают пройти в гардероб. Слышу – между собой переговариваются: в позапрошлом году было около 100 человек, в прошлом – 200, а в этом гораздо больше будет. Есть впечатление, что говорят так, чтобы нам было это слышно, а когда будут следующих гостей в гардероб провожать, то же самое будут говорить и для них. Сцена убрана со вкусом, всё свободно, просторно. По боковым стенам, вглубь сцены, свисающие сверху и стелющиеся по полу складками и волнообразно полупрозрачные занавеси светлых тонов – белые, голубые, такие же занавеси обрамляют верхнюю и боковые части сцены по её переднему краю, всё ассиметрично, воздушно. Пол застелен каким-то однотонным ковровым покрытием, на переднем краю, но не совсем по центру – лёгкая трибуна-пюпитр. Нигде никакой символики, ничто не отягощает ни взгляд, ни мысль, ничто ничего не навязывает и не символизирует. Собравшиеся одеты празднично, ближе к строгому стилю, примерно так, как если бы пришли на спектакль, на оперу. Многие с детьми, есть почти с грудными, но не слышно какого-либо детского шума – плача или громко сказанных слов. Несмотря на то, что я посетитель предвзятый, пришёл на собрание, так называемой, тоталитарной секты, впечатление от убранства, от вида публики весьма приятное.

К трибуне подошёл докладчик – пожилой, седоватый мужчина, тоже в строгом тёмном костюме, чуть ниже среднего роста, но крепыш, этакий Жан Габен. Поздравил собравшихся с праздником, сказал, что нас с каждым годом становится больше, только вот сюда на Вечер пришло сегодня более 500 человек. Затем приступил к чтению доклада – именно доклад у них называется, не проповедь, не просветительское слово.

В докладе говорилось о Боге, об Иисусе, о заповедях – запомнилось мало, поскольку моё внимание более публика занимала. Произвело впечатление то, как участники встречи воспринимали доклад. Практически все имели при себе Библию. Большинство были семейными парами, поэтому Библия была обычно одна на двоих. Мне было хорошо видно, как соседи слева, справа, спереди после каждой цитаты докладчика и указания им места, откуда цитата взята, склонялись голова к голове над книгой, шелестели страницами, находили нужное место, скороговоркой, полушёпотом прочитывали цитату заново. И так до следующей цитаты. Мне показалось, что в таком чтении есть для собрания свидетелей некое ритуальное действо. А вернее всего, тут всё чётко продумано и выверено – это закрепление вербально полученной информации её визуальным восприятием, с подключением «механики» – поиска нужной страницы и места на ней. Очень хороший, прямо-таки чудесный приём для заучивания текста.

После чтения доклада – заключительный ритуал. Свидетелю, сидящему с краю в первом ряду, подаётся чаша, как потом оказалось, с красным вином и плавающими в нём кусочками хлеба – кровь и тело Господни. Он предаёт чашу своему соседу, тот – далее, и так до конца ряда, на другом краю чаша передаётся во второй ряд, проходит по нему, потом на третий, и так пока весь зал не будет пройден. И мне пришлось в этом участвовать – сосед слева подал мне чашу, я передал её соседу справа. Этим ритуалом был закончен Вечер воспоминаний.

Несколько слов в пояснение, почему я вроде бы как сбился на рассказ об одной из сект. Так уж получилось, что в процессе моего знакомства с религией, с Библией, оказался и этот этап – знакомство с одним из множества христианских направлений. Общину эту относят к сектам, хотя вероучение её основано на той же самой Библии. Причём свидетели-то Иеговы утверждают, что именно они следуют буквально каждому слову Библии, в отличие от всех прочих христиан. Может, так оно и есть? Они, например, делают основной упор на тех её частях, где говорится о могуществе Бога, о его непримиримости к каким-либо отступлениям от его учения. Ещё одна цитата из моей той статьи:

«В журнале «Сторожевая башня» от 15 февраля 1994 года (издательство Watch Tower) идеологи «Свидетелей Иеговы» пишут: «Слово Бога не оставляет сомнения, что богоугодный страх очень важен. Этот вид страха упоминается там 200 раз. Богоугодный страх является защитой, как видно из Притчи 16:6 «Страх Господень отводит от зла». Вот почему Псалом 110:10 нам говорит, что богоугодный страх – начало мудрости! Такой страх основан на любви. Так как мы очень любим Бога, мы боимся огорчить его (Притча 27:11)». Свидетели проповедуют близкий конец света и пришествие царства Божьего на земле, предсказанные в Библии. Все люди погибнут, спасутся только истинные последователи Бога, т.е. члены общины «Свидетели Иеговы». Свидетели говорят о конце света как о неизбежном факте, который свершится уже в ближайшем будущем. «После того, как Бог очистит землю от всякого зла и от злых людей», для свидетелей наступит райская жизнь на земле. «Какое же прекрасное будущее ожидает избранных и великое множество, когда Иегова приступит к освящению своего святого имени!». Я спрашиваю дочь, погибнут ли, по мнению свидетелей, при конце света люди другой веры – мусульмане, иудеи, буддисты и т.д. Отвечает: «Да». А люди, верящие в Бога и Иисуса Христа, но не входящие в общину «Свидетели Иеговы»? – «Да». А мама и папа твои, сестрёнка, мы тоже должны погибнуть? – «Да». Какое же свидетели предлагают нам спасение? – «Стать свидетелем».

Ну, в общем-то, тут всё знакомо. О любви к Богу, о страхе гнева Божьего и о том, что спасётся только тот, кто к вере придёт и в воскресение Иисуса уверует – это же всё тезисы из так называемого традиционного христианства, из одной и той же книги всё это взято. Поэтому я и оговорил, что рассказ о свидетелях нас никуда от разговора о религии не уводит, а даже так и наоборот – позволяет на неё ещё и под другим углом посмотреть.

Чем же закончилась эта история с нашей дочерью? Решил, что единственное, что могу в этой ситуации сделать – это попробовать изложить некоторые мои размышления о религии на бумаге, чтобы это было последовательно и логично, с приведением каких-то цитат и аргументов. Она уже не ребёнок, может это понять и осмыслить. Написал статью, показал её жене. Она дала почитать дочери, та прочитала, но ничего на это не ответила. Жена говорит мне, что за этот год образовался круг «товарищей по несчастью», то есть родителей таких же вот обманутых детей, и они считают, что статью следует опубликовать в газете. Я в редакцию «Вечернего Челябинска» был давно вхож, во времена перестройки опубликовал у них около 50-ти материалов на общественно-политические темы. Пришёл туда со своей рукописью, и в начале сентября статья была опубликована. Что и как сказалось, не знаю, но дочь от секты этой постепенно отдалилась. Жена считала, что помогла именно статья и факт публикации её в газете.

от Ирины
28.11.2011

С большим удовольствием-пониманием прочитала ваше письмо. Всё очень-очень знакомо. И юниорские искания дочери, и меньшие братья-христиане на межконфессиональном небосводе. Думаю, что увлечение «свидетелями Иеговы» более безопасно, чем участие в современных молодёжных психоделических субкультурах. У вас хорошая дочь. Да и вы хороший отец, если неназойливо и осторожно, посмотрев своими глазами, не с чужих слов (это очень важно!) смогли донести до дочери свое опытно-разумное мнение.

Припоминаю случай, участником которого был мой покойный отец. Храм, который я посещала, был построен и освящён в честь Иоанна воина. Понятно, что ежегодный престольный праздник проходил под знаком чествования «христолюбивого российского воинства». Я, движимая прозелитическим рвением, уговорила отца поприсутствовать на богослужении в память всех павших воинов. Он сидел на скамеечке и, как всегда думал о своём, но когда священник в проповеди произнес слова о чудотворных иконах, молитве патриарха Сергия, христолюбивом воинстве, отец встал и возвысил голос: «Батюшка, все мои погибшие друзья были некрещёными, как и я. Не скажу, что мы шли в бой за Сталина или за Родину. Просто было стыдно прятаться-бояться, когда война. Если вы, батюшка, мужчина то поймёте о чём я говорю». Воцарилась полна тишина, я бы сказала, что какая-то ЖИВАЯ тишина, всем всё стало ясно. И ещё немного стыдно. Во мне же поднялась дочерняя гордость за своего отца. Он невольно произнёс истинную проповедь в память своих погибших друзей.

Теперь о малых звёздах на христианском небосводе. Известно, какую ненависть вызывают они у «старших», контролирующих территорию. У нас в Подольском районе церковная элита и элита административная, находятся в состоянии симфонии. Особенно, если учесть, что глава городской администрации и благочинный округа – практикующие гомосексуалисты. По всему городу вывешены баннеры «Свидетели Иеговы – тоталитарная секта». На мой искушенный взгляд, они – белые овечки в сравнении со старшими хищниками.

Приведу рассказ моего младшего сына о поистине показательной сцене, увиденной им на улице. Он определил это, как картинку истинного грехопадения РПЦ – Жрать, хватать, подавлять... Одним словом – Братва.

Давно хотел про это написать. Бывает, мы слышим в чьей-то более-менее культурной речи такие выражения: «Вот это было зрелище!» (чаще, конечно же, можно услышать альтернативное, что-то вроде «твою мать... я просто охренел (уел и т.д.)». Так вот, иногда мы становимся свидетелями зрелищ. Сталкиваемся лицом к лицу, носом к носу с чем-то таким, что тормозит нас на нашем стремительном пути, заставляет застыть, стать свидетелями этого. Этого зрелища. В памяти возникают некоторые из них. Вот одно.

Наконец поп извлек пачку денег из аппарата, и довольный развернулся к своим приспешникам. Тут же к нему подскочило двое или трое подрясников и, тыча пальцами через улицу, принялись ему что-то толковать. Спустя пару минут вся семинарская орда двинулась к песнярам. Судя по выражению их лиц, настроены они были решительно. Я стоял и гадал, что же будет – драка или акт экзорцизма. Решительные физиономии православных слуг божиих отразились переживанием опасности на еретических личиках сектантов, когда их обволокла подрясническая тень. На миг всё затихло. Как перед грозой. Тишина. Потом, видимо, тяга к мученичеству, выдавила из одного из мальчиков пару заключающих нот песни. Орда угрожающе зашевелилась. Поп выделился из толпы и, промурчав трезвучие, взмахнул ручищей. И вся толпа грянула: «Спаааси Гоо-о-осподии люююди твояяя... Побее-е-ды над сопротивныя даааруяя...». Хор гремел. Сектанты онемели. Люди остановились. Адам повернулся с памятника. У Евы выпало из рук грешное яблоко. Снег завис в воздухе. Только звуки семинарского многоголосия разливались по пространству площади. «И твое сохраняя крестом твоим жиии-те-льствоооооо» – с удовольствием закончила братва. Поединок закончился с преимуществом в их пользу, и это явно подняло им всем настроение. Весело гогоча, они двинулись в сторону Красной Площади. А мальчики, поправив очочки, перелистнули свой толстый рождественский песенник на следующую страницу.

от Виктора
28.11.2011

По порядку. Зарисовка вашего сына хороша и темой, и образностью подачи. А вот с вашим этим: «На мой искушенный взгляд, они – белые овечки в сравнении со старшими хищниками» – категорически не согласен. Такие секты, как «Свидетели Иеговы», выглядят белыми овечками только лишь потому, что масштабы и возможности у них несоизмеримо ниже. Но они вот именно тоталитарны, мракобесны и жёстки к своим адептам. Запрет на переливание крови, установка на скорейший конец света, обязаловка по привлечению новых членов, категоричное противопоставление себя всем другим конфессиям, установка на некий духовный изоляционизм в обществе для своих адептов, постепенное подведение их к значительным пожертвованиям в пользу общины (вспомним «Деяния святых апостолов»), и т.д.

Ваш рассказ о неудаче ваших прозелитических потуг в отношении вашего отца очень хорош: «воцарилась ЖИВАЯ тишина... всем всё стало ясно... и немного стыдно...».

Полтора года назад я, в соавторстве со своим тестем, написал книгу его воспоминаний о войне. В первой же, вступительной главе есть его слова: «Война – это ведь не геройство какое-то сплошное, как её в кино показывают, да ещё и романтики глупой насочиняют. Это тяжёлая, изнурительная, мерзкая и подлая работа. Ну, и понятно, что сверх всякой меры опасная – на войне твоя жизнь гроша ломаного не стоит».

Он воевал полковым разведчиком под Харьковом в 43-м, ему 19 лет исполнилось по прибытии на фронт. Вся его война была всего 3,5 месяца – был тяжело ранен в правую руку, она у него практически бездействует. Книгу «Рассказы полкового разведчика» мы написали, он говорит, что у Якова – это его друг, дружат ещё с 40-го года, тоже есть что рассказать. Он был миномётчиком, войну закончил на Эльбе, тяжело ранен в ногу, тоже инвалид войны. Я и с его другом тоже книгу написал – «Рассказы миномётчика». И мы на свои деньги издали книгу «Рассказы о войне», состоящую из двух этих повестей.

Вот зачем я вам это рассказываю. Ваш отец говорит, что не ходили они в бой с криками «За Родину, за Сталина!». Я у моих стариков об этом тоже спрашивал. Они говорят, что нелепость это – выполняя эту мерзкую и подлую фронтовую работу, кричать какие-то лозунги политруковские. Если и кричали что-то солдаты, поднимаясь в атаку, так скорей уж это мат в сторону немцев был. Поэтому ваш отец и не сдержался, когда поп начал говорить о чудотворных иконах, молитвах и христолюбивом воинстве. Им на фронте ещё только таких «политруков» не хватало...

Ирина, а не попытаться ли нам начать разговор на тему о том, что же может быть принято людьми взамен религий? Вы же сами говорили: «Настало время новой парадигмы, которая уже вызрела в недрах предшествующей социально-экономической формации». Не хотелось бы только в глубокую философию влезать, а вот на уровне «доморощенной» философии чтобы...

от Ирины
29.11.2011

Не могу отказать себе в удовольствии поразмышлять над конструкцией под названием «Взамен». Возьмём обычный бытовой пример замены аккумулятора в автомобиле. Рачительный хозяин использует имеющийся до полного исчерпания ресурса, лишь после этого, хорошенько изучив новинки, сообразуясь со своей покупательной способностью, совершит замену старого на новое. При этом суть прибора останется прежней – концентрированный локальный источник энергии.

Без сомнения, до сего дня религия остается основой любой идеологии. Без сомнения, атеистическая идеология коммунизма немыслима без христианских дрожжей. Скрупулёзно разработанное учение о царстве небесном было перенесено в царство земное, вплоть до мелочей ритуала. Иконы Маркса, Энгельса, Ленина; заповеди морального кодекса строителя коммунизма; мощи вождей; собрания общины и мистерии партийных съездов; «крестные ходы» парадов и манифестаций... Это всего лишь ближний пример.

Так что же это за феномен – идеология? Возможно ли её «взять» или «дать»? Вопрос системного свойства и ответ на него, естественно, следует искать в системной науке. Современная научная парадигма старается не оперировать субстанциональными терминами-понятиями. Всё, что ранее в виде самостоятельных сущностей как то – идей, смыслов, духов, выносилось за пределы материальных объектов, определяется как результат системных свойств. Возьмём, к примеру, понятие смысла. Вся средневековая мысль вращалась вокруг алхимического философского камня – материальной сути-ядра всего. Побочным продуктом этого вращения, по счастливому стечению обстоятельств, стала современная химия. В современном понимании смысл есть отношение осмысляющего и осмысляемого. И всё! Вы вступаете в отношения с реальностью, в этом есть смысл реальности. Никакого абсолютизирования, при этом многое становится на свои места. Человеческая деятельность таким образом – поле смыслов. Мы можем прекрасно дружественно соседствовать: для меня смысл жизни – воспитывать детей и в этом я вижу свое бессмертие, для другого – быть директором завода или рабочим на этом заводе. Главное это внутренне удовлетворение-уверенность. Можно конечно возразить, что кто-то испытывает внутреннее смысловое удовлетворение воруя-насилуя. Но такой смысл морально признаётся ложным в человеческом сообществе. И здесь мы подошли в Морали, главному критерию подлинности человеческих смыслов. Человек моральный без сомнения есть человек разумный. Более того, я бы сказала, что человек это моральное животное. Это наше общечеловеческое эволюционное достижение – мораль. И если очистить её от всяческих национально-этнических украшений, то становится совершенно очевидно, что мораль одна общая, человеческая.

Человеческая социальная система, морально функционируя экономическим и политическим образом, порождает идеологию как некий общий знаменатель, жизненную необходимость этого нормального функционирования. Это я всё к тому, что все попытки привнести идеологию из вне, чреваты определенными последствиями.

Возьмем, к примеру, крещение Руси Владимиром «огнём и мечом», копирование Византийской имперской политики Московией, насильственное внесение-создание пролетарской партии большевиков, когда в России не было никакого пролетариата, переворот 90-х годов с целью вхождения в модерн по сути феодального советского общества.

Получается, что в нас постоянно вдавливают чужие идеологические проекты, которые наша социальная действительность переваривает на свой лад и выдает в виде химер!

Так что же есть наше? Работающее на нашей почве?

По лени руководства, не очень старательно реанимированный, христианский проект находится в нерабочем состоянии. Он ожил в качестве некой ностальгии в перестроечные времена, сейчас исполняет худо-бедно терапевтическую функцию в определённых слоях общества и еще долго будет исполнять, наряду с психоаналитикой.

Небезызвестный Сергей Кургинян пытается создать для нашей сегодняшней действительности идеологию с соответствующей метафизикой. На мой взгляд, это откровенное манихейство кабалистического толка, с делением всего на «свет» и «тьму», с соответствующими тёмными и светлыми силами, с борьбой добра и зла. Ну и так далее со всеми известными последствиями. Это так называемая метафизика Красного проекта.

Реально руководство нашего государства не проводит никакой идеологической установки, её попросту нет. Сын, служащий в армии, говорит, что слово идеология запрещено произносить, изымаются все книги идеологического свойства. Защищать должны президента, как гаранта конституции... Получается, что наша идеология прописана в конституции, которую никто не соблюдает, а лишь имитирует соблюдение криво и косо...

Виктор! в какое прекрасное время мы живем! Оно называется: подошли к «ВЗАМЕН». Продолжу завтра... Включайтесь теперь вы.

от Виктора
29.11.2011

У меня нет, Ирина, ощущения того, что мы живём в то прекрасное время, когда общество пришло к осознанию необходимости «ВЗАМЕН». Если мы с вами и ещё кто-то из наших единомышленников эту необходимость и осознаёт, то вот ЧТО взамен – это ещё очень большой вопрос. Ваша аналогия с заменой аккумулятора не совсем удачна.

«Главное это внутренне удовлетворение-уверенность» – это ваши слова, с которыми я на все 100% согласен. И правильно вы говорите о том, что перед нами поле смыслов: вы видите своё бессмертие в своих детях, кто-то получает удовлетворение от приложения, использования в наиболее полной мере потенциала своих организаторских или творческих способностей. Правда, оговариваете, что удовлетворение кто-то может получать и от насилия, воровства, но такой, мол, смысл признаётся ложным общественной моралью.

По вопросу морали и нравственности я выскажусь в следующем своём письме, у меня есть интересные по этой теме наработки. А сейчас о том, какова же должна быть идея, идеология как бы общая, единая для всех нас, таких разных, но в то же время такая, что она всё же может быть воспринятой именно всеми нами? Не принудительно воспринятой, не навязанной и не внушённой, а являющейся естественной для сущности человека вообще.

Для поиска этой идеи надо определиться с тем, что есть общего у нас у всех, буквально у всех, безо всяких исключений. Общее – это то, что человек смертен, он осознаёт конечность своего существования, ещё никому не удавалось жить вечно. Это осознание пришло к нему с появлением разума, ни у одного из существ в прочем живом мире такого осознания нет. Осознание это, с одной стороны, сделало человека несчастным – он всю жизнь живёт под гнётом этого чувства. Но, с другой стороны, именно оно, как это ни странно, является основным катализатором и двигателем развития человеческих сообществ и цивилизаций. Иногда, правда, и в тупиковых направлениях – ещё раз напомню про Египетскую цивилизацию или Майя со своими культами смерти.

Осознание собственной смертности сделало человека творцом – именно оно является основным, главным стимулом в творчестве:
      Творенье может пережить творца:
      творец уйдёт природой побеждённый,
      однако образ им запечатлённый,
      веками будет согревать сердца.
      (Микеланджело Буонарроти)

Это относится ко всем видам человеческой деятельности – творчество, искусство, наука, управление, т.д. «Свои творенья создавая, творят они себе бессмертье – чтоб результатом творческим своим остаться в памяти народной. Утешенье это и замена горечи ухода на осознание того, что оставил что-то, что будет о тебе другим напоминать, нужным будет для людей».

То есть вот от чего нам надо отталкиваться в поиске того, что ВЗАМЕН. От того, что человек смертен, осознание этого всю жизнь висит над ним дамокловым мечом, и от того, что его может примирить с этим, с грустью предстоящего ухода. Почему живучи религии? В первую очередь потому, что все они в том или ином виде решают проблему смерти, обещают человеку какое-либо как бы продолжение жизни после окончания его физического существования. И коммунистическая идея этим же привлекает – пусть я умру, но мои дети, внуки, следующие поколения людей будут жить в светлом обществе, построенном, в том числе, и моими руками.

Позволю себе в очередной раз поместить в нашу переписку фрагменты из моего художественного творчества:

Что можно предложить взамен религий? Таким вопросом завершали мы вступленье к курсу лекций о себе, об обществе, о мире этом, в котором мы живём. Если строго, только так, что вот именно – взамен, то взамен одной быть может лишь религия другая. Но, в общем-то, вопрос поставлен по-иному был – не взамен, а вопреки: возможно ли найти идею, чтоб не суррогат она была из сказок, принятых во множестве конфессий, а была б для всех единой и отторженья чтоб не вызывала?

Так что это? – вы спросите. – А где ж спасение!?.. Что тут сказать? Идея эта об ответственности сейчас живущих перед потомками своими за продолжение людского рода – и обществу она на пользу, и человеку каждому была б полезна для ощущенья смысла своей жизни. А уж если за «спасеньем» надо личным вам, тогда, конечно, обращайтесь к Богу.

от Ирины
30.11.2011

Виктор, воистину славен человек, осознавший себя Человеком! Это я говорю о вас... Сами того не подозревая, по искренности своего исследования-наблюдения, вы оформили вопросы, которыми сегодня занимается современная наука под названием экзистенциальная психология в лице своих лучших представителей Г.Бейтсона, А.Маслоу, В.Франкла, Р.Мэя.

Поясню метафору «аккумулятора», как источника энергии социальной системы. Идеология есть общий знаменатель, позволяющий-сдерживающий от фрагментации социальный организм. Идеология – источник жизненной энергии и творится в определённых исторических условиях. Идеи и ценности, как содержимое идеологии, могут утратить и утрачивают свой смысл потому, что новые исторические условия настолько отличаются от тех, при которых творились эти духовные содержания, что возникает потребность в создании новых содержаний. Именно при таких обстоятельствах происходит постепенное изнашивание идеологий, их духовного содержания – процесс, поначалу незаметный, переживаемый как потрясение по мере его развития.

Общий знаменатель функционирует как общий ответ-утешение на главный вопрос – вопрос «конечности всего». Существо, осознающее конечность – есть человек. На мой взгляд, это главное отличие человека от животного. Такова СИТУАЦИЯ ЧЕЛОВЕКА. Суть этой ситуации в присутствии постоянной подсознательной тревоги. Страх – это частный случай тревоги, когда определён объект страха, с ним можно справиться при помощи разных приёмов. Самый простой – игнорирование объекта страха при помощи внушения. Все религиозные практики занимаются именно этим: подумаешь, смерть, говорят они, это всего лишь видимость... настоящая жизнь за гробом... Так я о глобальной естественной человеческой тревоге – Тревоге по поводу небытия. Сущностная (экзистенциальная) тревожность проявляется в трёх областях: во-первых, в виде страха смерти; во-вторых, в виде отсутствия смыслов (в чём смысл жизни?); в-третьих, страха отчуждения, отсутствия идентичности (национальной, культурной, семейной). Экзистенциальная тревога и есть осознание этой тройной угрозы. Согласитесь, что каждый психически здоровый человек осознаёт в себе эту тревогу в той или иной степени. У психотиков-невротиков она приобретает патологическую концентрацию. Все три разновидности тревожного состояния никогда не присутствуют одновременно. Как правило, какое-то доминирует в определённое время, потом уходит в глубь подсознания, и на его место заступает другое. В обществе происходит тоже самое.

Поделюсь своим опытом нахождения в «ситуации человек». Конечно, все эти тревожные состояния являются выражением инстинкта самосохранения – главного тренда Жизни! Проведя инстинкт через осознание можно получить жизнеутверждающую модель Реальности. При этом не следует забывать, что это всего лишь модель, вариант, версия...

Творчество, творчество и ещё раз творчество! Творческое самоутверждение совершается тогда, когда человек живёт в различных сферах смыслов, вступая в предельно осмысленные, по его личным способностям, отношения с жизненной реальностью. Понятие «творческое» означает не врожденную способность гения, а жизнь в непосредственном действии, а иногда и противодействии (как в нашем с вами случае) по отношению к содержаниям реальности. Для того, чтобы быть творцом, не обязательно быть художником, учёным, государственным деятелем; необходимо обладать способностью к осмысленному соучастию в их творениях. Такое соучастие является творчеством в той мере, в какой оно изменяет то, в чём творящий человек принимает участие, даже если это изменение незначительно. И вот тут-то мы подходим к самому главному... ПОНИМАНИЮ. Для меня это базовый термин всех моих рассуждений и самой моей жизни. В древне-славянской транскрипции, восходящей к санскриту, понять звучит как поЯть, сделать своим «Я» то, что ты осмысливаешь, то, чем живёшь, то, что привлекает твоё внимание. Нет более интимного процесса, чем включение в своё Я реальности. Здесь работает только искренность и ещё... уязвимость. Вот где необходимо мужество!

Так на каком материале будем строить «ВЗАМЕН»? Только на своём – личном. Человек должен быть тем, кем он может быть, в противном случае он предаёт себя. Человек ответственен за себя. Он то, что делает из себя сам. Если он намеренно, по лени или другим причинам, а их при известном самооправдании множество, играет на самопонижение, будет без сомнения несчастлив всю жизнь.

Давайте будем говорить о С-ЧАСТЬЕ жить... Счастье – осознание себя частью...

от Виктора
30.11.2011

Ирина, впервые в нашей переписке наступил момент, когда есть необходимость разобраться, в чём есть разница в каких-либо наших взглядах, есть ли она, эта разница, или мы просто не пришли в чём-то к взаимопониманию наших позиций.

Я абсолютно и полностью согласен с вашей метафорой «аккумулятора», как источника энергии социальной системы, и со всеми вашими рассуждениями об идеологии. Этот термин у меня также является основным как для определения, формулирования человеком смысла своей жизни, и тем более – для определения целей, смыслов для сообщества человеческого. В предыдущем письме, когда я назвал аналогию с аккумулятором не совсем удачной, я не идеологию имел в виду, а описанный вами процесс замены этого «аккумулятора» как обыденное технологическое действие.

Тут есть три сложности: а) осознание необходимости замены; б) найти или создать новую, нужную идеологию; в) суметь произвести в обществе эту замену. Пункты эти выстроены как по порядку их исполнения, так и по их сложности. Хотя, допустим, лично для меня второй пункт уже решён – об идеологии, которую я готов принять, я говорил в предыдущем своём письме. Я как раз таки и живу по этому принципу, который вы образно и удачно формулируете: «С-ЧАСТЬЕ жить – осознание себя частью». Но вот относительно первого и третьего пунктов я очень пессимистично настроен.

Полагаю, что ваш оптимизм здесь – это результат некоторой вашей эйфории от того, что вы, после вашей второй жизни, длившейся почти 30 лет (1979-2007), все эти три пункта успешно для себя выполнили, перешли в жизнь третью. Но ведь этого мало – чтобы только самому стать свободным. По-моему, Сенеке принадлежат слова: хочу быть свободным в стране свободных людей. Именно таки свободного человека угнетает жизнь в обществе, в котором Ложь, Подлость, Глупость, Зло одерживают верх над Правдой, Честностью, Разумом и Добром.

Признание Лжи в качестве Духовного Учения является основой для неотторжения всех прочих видов лжи, позволением к творению их. Как общество может осознать необходимость замены устаревшей идеологии? Как эту замену произвести? Не знаю... В нашей переписке в моём блоге вы на днях привели хорошую цитату Паскаля Буайе: «Религиозное мышление – это наиболее удобная, естественная для человека форма мышления, не требующая от мыслящего индивида специальных усилий. Неверие в потусторонние силы, напротив, требует сознательной и упорной работы над собой, работы, которая направлена против наших естественных психических склонностей. Поэтому, неверие – это не тот товар, который с лёгкостью найдёт себе массового потребителя». Я привёл в подтверждение и в продолжение две цитаты. Л.Леви-Брюль: «Религия будет существовать всегда. Логическое мышление никогда полностью не вытеснит пралогическое – нечувствительное к противоречиям, непроницаемое для опыта, недоступное критическому анализу» и Олдос Хаксли: «Большая часть жизни – это одно непрекращающееся усилие, направленное на то, чтобы уйти от необходимости думать».

А теперь к этому добавляем желание властей иметь в подчинении именно такой народ, который не думает, и всё – вышеперечисленные пункты становятся невыполнимыми. Отсюда уже недалеко до применения каких-либо технологий для управления сознанием, о чём я ранее писал. Вот и давайте подумаем о том, можно ли эти наши пункты выполнить, и что для этого нужно делать?

В прошлом письме я обещал вам выслать свои наработки о морали и нравственности. Высылаю их отдельным письмом. Дело в том, что я решил поместить в нашу переписку целиком мой рассказ «Художник и Бог». Вообще-то, это даже не рассказ, а фрагмент из моей повести-утопии «Можно ли жить не по лжи?». Но он читается как отдельный, законченный рассказ.

от Виктора
30.11.2011

Художник и Бог

(фрагмент из повести-утопии «Можно ли жить не по лжи?»)

Картина должна Роману понравиться... Сколько времени? Почти два часа ночи! Перелёт в самолёте и работа затем над картиной без перерыва, в течение почти восьми часов, сказались – вроде бы даже вздремнул, сидя на стуле... Вдруг показалось ему, что он здесь не один. И тут, действительно, из-за спины послышалось негромкое, тактичное покашливание. Оно исходило со стороны дивана, стоящего сзади, у стены. Случалось, что когда работа особенно увлекала, Максим ночевал прямо в мастерской, на этом самом диване. Евгения в таких случаях говорила: «опять в запой ушёл». Утром же приходила, готовила завтрак, будила, заставляла нормально покушать.

Максим повернулся в сторону посторонних, совершенно неожиданных для него звуков – он был в мастерской один, дверь закрыта на внутренний замок, ключи только у него и у Евгении. На диване сидел импозантный мужчина – светло-серый костюм-тройка, аккуратные бородка и усы, ровный пробор, седина серебристого оттенка. Откинулся на спинку, нога на ногу. При этом никакой наигранной вальяжности – естественная поза человека, знающего себе цену.

– Вы кто? Как вы сюда попали?

– Допустим, попасть туда, куда мне будет угодно, для меня не проблема. Кто я? Это мы по ходу разговора определим и обозначим. Обращаться предлагаю обоюдно на «ты».

– А как к вам... к тебе обращаться?

– В смысле – как меня называть? Вот это как раз и будет определение того, кто я есть. Знаешь, не буду против, если будешь называть меня Богом.

– Богом!?..

– Ну, да – Богом. То есть не Яхве каким-нибудь, не Иеговой, не Господом-Господином, а тем Богом, о котором вы с Романом говорили: «Всё в тебе слилось – мой разум, чувства, жизни опыт – триединый этот сплав и есть мой Бог, что Совестью зовётся. Есть Совесть, Разум и Душа – вот боги наши».

– Как говорит молодёжь: круто! То есть, выходит, ты вот тот самый мой Бог и есть?

– Да, тот самый. Что тут странного? Ты же ведь ко мне периодически обращаешься. Почему же я не могу с разговором к тебе обратиться?

– Так одно дело мысленно общаться, мысленно разговаривать. А ты материализоваться решил, что ли?

– Вот-вот, именно: решил материализоваться на какое-то время, пообщаться «tet-a-tet», «entre quatre yeux», как говорят французы.

– Пообщаться? Так ты же – Бог! Ты меня своим авторитетом давить станешь. Какое уж там общение!?..

– Уж чего не ожидал от тебя, Максим, услышать, так вот ёрничанья такого. Про «авторитет» какой-то... Ведь знаешь, что разговаривая со мною, ты сам с собой разговариваешь. Я – это тот же самый ты и есть. И сомневаюсь я так же, как и ты, и ошибаюсь тоже так же, истину ищу, и не всегда уверен – там ли. Но вдвоём-то этот путь к истине более верно направить можно. Собственно, это ты знаешь, поэтому постоянно ко мне и обращаешься, и разговариваем мы помногу с тобой. Воочию меня непривычно видеть? Понимаю. Восприми это как мою прихоть – вот так-то вот с тобой пообщаться.

Максим подумал про себя: действительно, излишне панибратский тон разговора он себе позволяет. Видимо, сбило его к этому то, что Бог сам решил сюда явиться, предложил на «ты» общаться. Нет, надо вести себя хоть и независимо, но в рамках приличий, уважительно обращаться к неожиданному гостю.

– И о чём ты решил со мной поговорить?

– Видишь ли, ты, вместе с Романом, излишне критично к религии настроен.

– Что ты имеешь в виду под «излишне»? В нашей критике мы в чём-то неправы? Мы что-то искажаем? В чём-то кого-то обманываем?

– Дело не в обмане, этого нет, никаких искажений я не вижу. Но есть два вопроса. Первый: вы не делаете скидок на то, что всегда будут существовать люди, нуждающиеся в вере.

– Почему же? Мы это признаём и принимаем. Поэтому мы с религией не боремся и не воюем. Кто в ней нуждается, тот пусть и находит в ней помощь и какую-то поддержку. Мы совершенно уважительно относимся к этому их выбору. Но и они должны уважать наш выбор. Мы не признаём за религией права объявлять саму себя духовным учением для всего общества. Мы против того, чтобы она насаждалась в общество как некая полезная для него социальная идея или идеология. Мы с этим боремся.

– Вот тогда как раз – второй вопрос: а правильно ли так категорично отвергать эту идею? Не является ли она тем, что может помочь обществу держаться в каких-то рамках?

– В смысле, что в каких-то моральных нормах?

– Да, и это тоже.

– И в каких же именно?

– Ну, хотя бы в тех же, наиболее известных – «не убий», «не укради».

– Так это же вовсе не какие-то изобретённые кем-то моральные нормы. Никакого отношения религия к этому не имеет. Это вечные и неизменные принципы нравственности.

Бог слегка кивнул, лёгкая полуулыбка. И задал вопрос, ответ на который от Максима он, конечно же, заранее предполагал – уж не ему ли так хорошо знать своего оппонента, все его мысли. Но, как и обычно это бывало в их прежних беседах, он заставлял собеседника поработать ещё раз над своими размышлениями, выстроить логику, аргументировать:

– Религия как раз это и делает – устанавливает эти принципы моральной нормой. Не так?

Максим действительно немного задумался, с минуту молчал. Потом стал неспешно, но довольно-таки уверенно отвечать, иногда делая небольшие паузы, чтобы более чётко выстроить свою мысль, перевести её в вербальную форму. Очная полемика с Богом, оказывается, гораздо сложней, чем это было в их прежнем, «виртуальном» общении. Усложнить для Максима задачу – это, видимо, и было целью Бога, раз он решил явиться сюда в своём «образе и подобии».

– Религия устанавливает нравственные принципы моральной нормой?.. Так ли это? Начнём с того, что понятия «мораль» и «нравственность» надо отделять друг от друга – это разные вещи. Чаще всего мы их путаем, говоря об одном, имеем в виду другое. Мораль – это некий порядок поведения или отношения к чему-либо, установившийся, установленный или устанавливаемый в обществе. Нормы морали меняются и со временем, и в зависимости от условий, в которых в данный момент общество существует. Нравственность же – это некие абсолюты – «не убивай», «не воруй», «не лги». Пожалуй, достаточно лишь этих трёх, они основные. Это абсолютные, категорические, неизменные, ни от каких условий не зависящие принципы. Но выполнение которых не всегда бывает возможным или обязательным, что как раз таки и определяется нормами морали. Например, убийство – оно абсолютно и всегда безнравственно, это лишение кого-то того, что принадлежит ему, а не вам, в данном случае – жизни. А вот по моральным нормам оно вполне допустимо и даже поощряется в зависимости от каких-то условий или состояния общества. Например, война, или наказание преступника, вынесение и исполнение ему смертного приговора. Мало того, моральными нормами может быть допустима даже и публичная казнь, даже на глазах у детей. Этого мало – так же, на глазах у детей допустима казнь с мучениями казнимого, например, четвертование. И этого мало – допустима казнь с участием публики – забивание камнями, сожжение на костре, когда публика могла подбрасывать хворост в костёр. Это всё – моральные нормы, по которым это вполне морально, обществом не осуждаемо. Моральные нормы могут запросто отвергать нравственные принципы. То есть, мораль – это не нравственность. Это лишь некий свод правил о том, где, как, когда, в каких пределах можно эти принципы нарушать. Моральный человек – это тот, кто следует установленным в обществе моральным нормам и правилам, не нарушает их. Высокоморальный или высоконравственный – он выше установленных моральных норм, он стремится к соблюдению нравственных принципов.

Бог ответил не сразу. Было видно, что он доволен полученным ответом. В этом разговоре, как, впрочем, и во всех их прежних беседах, он выступал оппонентом своему визави. Смысл же и цель их споров были именно в том, чтобы совместно к истине продвинуться, как вот, например, сейчас они это сделали.

– Согласен, Максим, с тобой. Нравственные принципы выше моральных норм, они абсолютны, ни от чего не зависят. Чего нельзя сказать о морали – она не бывает вне времени и вне ситуации. Мораль бывает разной: религиозная и светская, мораль рабовладельческого строя, феодального общества или капиталистического, мораль средневековая и современная, мораль военного времени и мирного, мораль человека свободного и мораль раба, и так далее. Многие из моральных норм, являющихся нормальными в одной морали, не приемлемы для другой. Моральный уровень человека или общества, по большому-то счёту, должен оцениваться тем, насколько имеющиеся моральные установки требуют соблюдения нравственных принципов, имеются ли какие-то от них отступления, какие и для каких ситуаций. Истинная мораль – это та, которая предопределяет следование именно нравственным принципам, а не принятым здесь и сейчас неким временным условностям. Понятно, что в реальном обществе недостижимо абсолютное и полное соблюдение основных нравственных принципов – «не убивай», «не воруй», «не лги». Соответственно, есть и проблема в том, как же тогда постулировать эти принципы, если знаешь заранее, что они выполненными быть не могут. Есть хороший, универсальный на все времена и ситуации подход. Древнегреческие мудрецы, жившие за 500 лет до Иисуса, вывели очень краткое «Золотое правило», которое объединяет в себя вообще все принципы нравственные: «Что возмущает тебя в ближнем, того не делай сам», «Какая жизнь самая лучшая и справедливая? Когда мы не делаем сами того, что осуждаем в других». Потом это правило повторил Иисус, несколько по-другому его сформулировал: «Итак, во всём, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними». Вместо отрицания плохого, он вывел в этом правиле утверждение доброго. Но, всё же, наиболее кратко, понятно и в морально-нравственном смысле достаточно будет так: «Не делай другим то, чего не хотел бы, чтобы делали тебе».

В свою очередь, и Максим подумал тоже: «Как же мне с Богом моим повезло! Ведь действительно, и поспоришь с ним, и поговоришь, и посоветуешься, и уяснишь для себя что-либо. Даже теперь и неловко как-то, что ему про авторитет-то ляпнул...». Но разговор и далее продолжил в виде диспута, полемики.

– Да, так и есть – следуй каждый этому единому принципу, правилу, и никаких раздельных заповедей, никаких религий, лишь уводящих от их исполнения. Две с лишним тысячи лет, как в Библии эти заповеди прописаны. И что – они работают ли? Работает ли правило Иисуса? Оно ведь самой же религией в первую очередь и нарушается. Религия лжёт человеку, внедряет ложь в сознание и в мораль – и отдельного человека, и всего общества. Утверждает она, что моральные нормы нам свыше даны, персонажем, видите ли, из библейских сказок. То есть, ложь даже в духовной сфере является допустимой, моральной. На здоровье ли это будет обществу? Можно ли ожидать, что в таком обществе будут работать какие-то заповеди, которые поминаются в таких-то вот «духовных учениях»? Что – мы не убиваем ли, не крадём? Про ложь-то я уж и не говорю – изолгались все. В войне, которую Гитлер развязал, объявив: «С нами Бог!», многие десятки миллионов людей погибли. Американцы, у которых их Президенты не забывают свои обращения к народу заканчивать словами: «И да поможет нам Бог!», сбросили атомные бомбы на два японских города для устрашения, для заявления всему миру, для демонстрации своего нового оружия. И с воровством так же – и воруем, и у Бога прощения просим, и опять воруем...

– А если бы не было религий с этими заповедями?

– И что – было бы ещё хуже? Ты это хочешь сказать? У тебя есть этому какие-то доказательства?

– Никаких доказательств этому нет, можно лишь гадать, да предполагать. Надо отметить, что ты весьма убедительно это сейчас произнес, чувствуется, что в последнее время основательно в эту тему погрузился. А вот что на это ответишь: пусть религия ложь – но ведь и общество для властей не подарок! Чего в нём только не намешано? Его как-то объединять надо... Почему бы и не с помощью религии? Ведь она же, в общем-то, работала, выполняла свою «государствообразующую функцию», как вы об этом с Романом говорите.

– Ну, да – как-то работала, выполняла... Но ничто не может оставаться неизменным – меняется общество, меняются наши представления о мироустройстве, о нас самих, о мире, в котором мы живём. Сказки, придуманные тысячи лет назад, объяснявшие нам всё это, стали окончательно нелепыми. Подлаживание их церковниками под наши новые представления ещё более переводит их из разряда сказок в разряд лукавых и подловатых обманок. Как можно говорить об объединении общества с помощью религии? Никакая лживая идея не может быть безоговорочно воспринята всем обществом. Если это случилось бы, значит, буквально всё общество больно безнадёжно. Но не может же такое быть! Значит, противодействие насаждению лживой идеи будет обязательно. Что всегда в человеческой истории и было с переменным успехом и с той, и с другой стороны. В наше время ставка властей и политиков на религию – это глупость. Религионизация способствует расколу общества, расколу в общественном сознании. Ложь – это безнравственно, хотя, конечно, может являться допустимой в определённых ситуациях, при определённых условиях. Но религиозной моралью ложь для всех и навсегда провозглашается и объявляется «святою правдою». Если в конфликте между нравственностью – «не лги» – и устанавливаемой в обществе моралью, побеждает такая мораль – общество нездорово. Внедрение властями в общество ложных и лживых идей – это, кроме глупости, ещё и подлость, неуважение к своему народу, презрение к нему. Религия – это общественно-социальная идея, в основе которой ложь. Деятельность её адептов – это мошенничество по продаже пастве, овцам путёвок в Царствие Божие, а также помощь властям по вождению этих овец «по пустыням». Вот и всё! Нет у них никаких других задач. Всё это их «многотрудное дело духовно-нравственного воспитания подрастающего поколения» – это опять та же ложь. Разве может насаждаться нравственность с помощью лжи и обмана? Если мы на этот вопрос отвечаем положительно, значит, мы объявляем ложь и преднамеренный обман действиями допустимыми, моральными. Какая же тут нравственность? В общественной морали за тысячелетия существования религий как раз таки и утвердилось такое терпимое отношение ко лжи. Чем уютнее и проще ложь, чем более она обещает, тем скорее мы откажемся от правды, которая, конечно же, скучна, неинтересна, сложна в понимании, и никаких райских кущ нам не сулит. Чем вдохновеннее человек лжёт, тем более у него последователей и сторонников.

Сделал паузу, ожидая какой-либо реакции от Бога. Но тот сидел, откинувшись на спинку дивана, был задумчив, не выказывал явного желания что-либо сюда добавить. Максим закончил свою речь окончательным приговором религии:

– Религиозная идея предопределяет для своих апологетов возможность утверждать, что только следующие этой идее могут быть истинно духовными людьми, а тот, кто ей не следует – потенциальный зверь, или больной, которого надо лечить. И говорить это можно с искренней верой, что это именно так и есть, и полагать также, что подобное допустимо говорить публично, вслух. И общество действительно на такие высказывания никак не реагирует, не осуждает, то есть, «по умолчанию» считается, что последователи этой идеи имеют право и на такие мнения, и на их публичное высказывание. Ведь по самой сути религиозной идеи так можно и должно думать, а следовательно и говорить. Вот одна из основ религии: «Верующий в Него не судится, а неверующий уже осуждён, потому что не уверовал во имя Единородного Сына Божия... гнев Божий пребывает на нём». Такая идея является коварной и подлой. Она вносит раскол в общество, она вредна для духовного здоровья общества, вредна для общественной философии и морали, для общественного сознания, она утверждает в обществе терпимое отношение ко лжи и лицемерию.

Сделал ещё паузу, вспоминая весь этот разговор – не упустил ли что-то в нём важное. Вспомнил его начало, добавил:

– Мы против того, чтобы потребность в религиозной помощи для определённых людей в определённых ситуациях, психологическая зависимость от искусственной, выдуманной религиозной идеи, использовались бы кем-либо для управления и манипулирования всем обществом вообще.

Бог сидел молча. Во время эмоциональных тирад Максима он лишь слегка кивал, выражение лица грустное, глаза опущены, прикрыты веками. Потом встал, прошёл к картине, долго её разглядывал. Вернулся, сел на диван.

– Максим, несколько последних тебе на сегодня вопросов, как говорится, «на засыпку». Блиц-опрос по принципу «да-нет». Тебе нравится эта твоя картина?

– Да.

– Относишь ли ты её к своим лучшим творениям, ты ею гордишься?

– Да.

– Считаешь ли ты её каким-то вкладом в то, что может развивать сознание людей, отвергать их ото лжи и лицемерия?

– Тут односложно не ответишь...

– Ответь подробнее.

– Хотелось бы на это надеяться. Понимаю, конечно, что ложь непобедима и неискоренима – у людей фантастическая склонность ко лжи и к самообману. «Ложь – неотъемлемая часть человеческой сущности», Марсель Пруст. Победить ложь невозможно, но и нельзя переставать против неё бороться. Прав Роман с его любимым девизом: «Безнадёжны, но не бессмысленны усилия изменить людей и мир». У него есть такие строки:
      – * –
      Смысл нашей жизни всей в борьбе –
      Разума с Глупостью,
      Правды с Ложью,
      Добра со Злом.
      – * –
      Победы нашей в той борьбе не будет,
      обольщаться нам не надо.
      Но вдруг борьбы не станет,
      тогда уж точно –
      Зло, Ложь и Глупость победят,
      власть над нами утвердят,
      всегда готовы к расширенью
      сфер своих влияний.
      – * –

– Согласился ли бы ты на моё предложение уничтожить картину?

Максим опешил.

– Нет, пусть не уничтожить, а просто спрятать её подальше, не продавать, никогда не выставлять на выставках.

– Что за нелепое предложение?

– Да или нет?

– Нет!

– Согласился ли бы ты на то, что картина будет представлена людям лишь при условии, что имя её автора останется для них неизвестным?

Опять загадка! Что-то сегодня Бог какую-то игру странную повёл... Никогда ранее за ним такого не было.

– А это ещё что за условие?

– Тогда сделаю небольшое разъяснение. Хочу узнать: настолько ли ты искренне желаешь людям добра, что готов пожертвовать славой в авторстве этой картины ради того, чтобы она была всё же доступна людям?

– Если бы действительно была такая ситуация, что это условие было бы обязательным и неизбежным, то ответил бы: да!

– Ситуацию усложняю. Согласился ли бы ты на то, чтобы автором картины значился не ты, а художник N? Естественно, ты понимаешь, кого я имею в виду.

– Почему именно он?

– Я же говорю, что ситуацию усложняю. Насколько мне известно, N – человечек довольно-таки подловатый. Так вот: готов ли ты принять именно такое условие?

– Слушай, ты не Бог, а прямо-таки Мефистофель какой-то... Ты же эту ситуацию свою до полного абсурда довёл. Добрая идея этой картины будет исходить от человека лживого и лицемерного. Нет, я на это не соглашусь.

– Ну, что ж, ты решение принял, картину я забираю себе.

В ту же секунду собеседника не стало, диван был пуст. Оглянулся на мольберт – картины тоже не было...

– Стой, Бог, стой! Я согласен!..

Ответа нет... Лишь было слышно, как стучали о раковину редкие капли, падающие из не до конца завёрнутого крана. Удар каждой последующей капли всё громче, громче, громче...

Открыл глаза. Сидит на стуле, перед ним мольберт с картиной. Лицо мальчика обращено прямо к нему, его мечтательный взгляд направлен чуть выше. Разговор с Богом – это был... сон?!

Встал: надо сделать последнее в работе – поставить подпись. Подошёл к мольберту, взял с поддона кисточку поменьше, хотел пойти за тюбиком с краской... Мельком взглянул на правый нижний угол картины – на холсте была аккуратно выведена его подпись: «Максим С.»...

от Ирины
01.12.2011

Виктор, без сомнения, мы с вами об одном и том же. Более того, почти что в одних и тех же терминах. В вашем рассказе подробным художественным образом изображён базовый личностный процесс саморефлексии. Это одно из главных человеческих достижений. Причем практикуется это с весьма давних времён. С того времени, когда земля считалась центром мироздания, форма её виделась плоской, а мозг считался железой, вмещающей влагу организма. Естественно, что рефлексируемая самость была вынесена во вне и, будучи всего лишь проекцией творческой личности, прочно укрепилась в массовом сознании под именем Бога. Алгоритм процесса определён совершенно четко!

А вот скажите, что делать с такими условно-здоровыми людьми.

«Группой нейробиологов из университета Монреаля (Universite de Montreal) во главе с Марио Борегаром (Mario Beauregard) проведено не совсем обычное исследование: они захотели изучить изменения, происходящие в работе мозга при переживании религиозного опыта. Для эксперимента были приглашены 15 монашек из ордена кармелитов.

Новое исследование показало, что при религиозном опыте усиливается активность не только в темпоральном кортексе, но и в других областях. Поэтому, по мнению Борегара, религиозный опыт – комплексное эмоционально-когнитивное явление».

Понимаете, речь идет о комплексном эмоционально-когнитивном явлении, свойственном определённым людям. Эти монахини и монахинями стали от того, что у них такая особенность мозга. Я, скорее всего и вышла из своей второй жизни, потому что мозг мой другой, и я насильно вгоняла в себя чужие модели мышления. А теперь вспомним о том, что большинство вообще не желает иметь собственных моделей мышления и довольствуется общепринятым стандартом. Говоря «не желает», я смягчаю ситуацию. Вероятно, здесь лучше подойдёт «не может».

Человек видит мир таким, каким является сам. Это его очевидность. Ваш художник Личность, поэтому он богоподобен, он творец. Он, как творческое начало в человеке, протестует против фальшивого использования его потенциала в лукавых манипуляторских целях. Не желает чужой подписи под своей картиной. Думаю об этом часто. Знаете, я поверх всего-всего делю людей на два типа – Мастеров и ремесленников. Мастер (Художник ) до тонкостей понимает суть процесса и это понимание очень дорого стоит, потому что оплачивается плотью и кровью поиска Понимания. И еще ответственностью за свое порождение.

Знаете, творческие способности не передаются по наследству. Это целиком и полностью достояние личного труда, мужества жить, как мы с вами определились в этом термине. Конечно, здесь работает воспитание, но и оно ничего не гарантирует. Всего лишь потенциально располагает. Стать Человеком может только сам человек. Конечно, здоровое общество обладает бОльшим потенциалом для воспитания личностно здоровых людей. Но в нашем случае речь не идёт о здоровом обществе. Весьма сомнительно, что оно вообще присутствует в Российской реальности. Но другого варианта нет, имеем то, что имеем.

Более того, у нас нет параллельного экспериментального варианта. Наш сегодняшний реал – концентрат предшествующей истории, наше историческое достижение таково...

Вот мы и пришли к роли личности в истории. К трагедии Личности. К одинокости Личности. Но, согласитесь, что ни за что не поменялись бы местами с представителем серого большинства даже за тепло-уютное вознаграждение. Настолько ценно состояние Подлинности, переживание опыта творческого функционирования. Наверное, так и накапливается эволюционный материал – долго, кропотливо. Думаю, что личностно-ориентированных людей становится всё больше, просто это не масштаб одного-двух поколений.

Почитаемый мной Марк Аврелий сказал весьма и весьма давно – «тот, кто отдал предпочтение своему разуму, служению его добродетели, будет жить ничего не преследуя и ничего не избегая...». Я называю это ясным принятием Реальности. И ещё, такой человек, конечно, заметен, он оказывает влияние самим фактом своего присутствия здесь-и-теперь в обществе. Да, он не всегда любим. Но с него подсознательно берут пример. Вы это знаете.

от Виктора
01.12.2011

По рассказу «Художник и Бог». Вы говорите, что Максим «протестует против фальшивого использования его потенциала в лукавых манипуляторских целях. Не желает чужой подписи под своей картиной». Вообще-то, эта часть рассказа, его заключение – это некая притча без конкретно заданных морали и смысла, какой-либо авторской установки, поэтому читатели могут понимать её несколько по-разному. Нет, я не это имел в виду, чтобы им не манипулировали. Здесь другое.

1. Бог задал первый провокационный вопрос: чтобы люди не узнали о том, кто автор очень значительной в художественном и философском смысле картины. Для Творца это очень серьёзное испытание – остаться в безвестности относительно лучшего своего творения. Но Максим выдержал это испытание: если такое условие будет обязательным, неизбежным, то согласен.

2. И тогда Бог делает уж совсем, извините, дьявольскую провокацию – автором будет назван подлый, нечестный человек. Тут многое что у Максима могло среагировать на это. Например, сразу же аналогия с тем, что лживая религиозная идея и лживые проводники её говорят о морали и нравственности, эту мораль как бы людям несут, они же как бы и следят за её исполнением, а ещё помогают тебе от угрызений совести освободиться, когда ты нравственные нормы попираешь, не бесплатно, конечно, они это делают. Объявление, что эта картина написана художником N, не только что всю её значимость принижает, но ещё и больше лжи утверждает в общественном сознании. Это всё равно, что если бы Сергей Мавроди взялся бы по вечерам на ТВ читать искренним и задушевным тоном и голосом проповеди о «не укради». Одна из главных претензий к религии у меня в том и есть, что будучи ложью, она, видите ли, нам нравственность несёт.

Ирина, не знаю, как это скажется на ходе нашего дальнейшего общения, очень хотелось бы, чтобы оно успешно продолжалось, было плодотворным и взаимно интересным, но возьму на себя смелость попытаться направить его в ту сторону, где я вижу возможность и необходимость приложения усилий тех, кто приближается или стремится приблизиться к тому, что вы называете «подлинный человек».

Вот вы говорите: «...личностно-ориентированных людей становится всё больше, просто это не масштаб одного-двух поколений». То есть, всё вроде как само по себе в норму войдёт. Нет, не войдёт! Были времена в истории человеческой цивилизации, когда личностно-ориентированных людей становилось больше, хоть ту же Древнюю Грецию взять. Ну, и что? Сколько за тысячи лет поколений сменилось? Были периоды и роста количества таких людей и их какого-то влияния на общество, но были и периоды, когда проявлять себя таким человеком было опасно для жизни.

Угроза самоуничтожения человеческой цивилизации совершенно реальна. Не исключено, что ей не то чтобы тысячи лет, а и сотни-то лет не светят, и это, в том числе, и благодаря религиям. Быстротечность общественных процессов с каждым десятилетием возрастает со скоростью невероятной, времени на спасение цивилизации может просто-таки не хватить.

И ещё раз напомню о трёх пунктах: а) осознание обществом необходимости замены; б) поиск замены; в) проведение замены. Без каких-либо действий личностно-ориентированных людей выполнение этих пунктов невозможно. Если же эти люди удовлетворены лишь только своей личностной ориентированностью, то чем она отличается от религиозного эгоизма в ожидании личного спасения?

Ещё хочу сказать, что в рассказе моём разговор художника с Богом – это ни в коей мере не пример саморефлексии творческого человека. Разговор с Богом – это всего лишь мой художественный приём. На самом же деле – это сомнения и размышления Максима на тему «религия и общество», это разговор с самим собой. Это как раз таки мои размышления, которые я попытался изложить читателю в художественной, более доступной форме.

Ваш пример об исследованиях нейробиологов ничего не добавляет к этой теме. Напомню один из основных тезисов, заложенных в моём рассказе:

«Мы с религией не боремся и не воюем. Кто в ней нуждается, тот пусть и находит в ней помощь и какую-то поддержку. Мы совершенно уважительно относимся к этому их выбору. Но и они должны уважать наш выбор. Мы не признаём за религией права объявлять саму себя духовным учением для всего общества... Мы против того, чтобы потребность в религиозной помощи для определённых людей в определённых ситуациях, психологическая зависимость от искусственной, выдуманной религиозной идеи, использовались бы кем-либо для управления и манипулирования всем обществом вообще... Никакая лживая идея не может быть безоговорочно воспринята всем обществом. Если это случилось бы, значит, буквально всё общество больно безнадёжно. Но не может же такое быть! Значит, противодействие насаждению лживой идеи будет обязательно. Религионизация способствует расколу общества, расколу в общественном сознании... Разве может насаждаться нравственность с помощью лжи и обмана? Если мы на этот вопрос отвечаем положительно, значит, мы объявляем ложь и преднамеренный обман действиями допустимыми, моральными. Какая же тут нравственность?».

То есть, Ирина, я неоднократно и постоянно говорю, и с вами об этом у нас разговор был, что появление и существование религий – это вещь неизбежная по целому ряду причин. И если принять религии как неизбежность и данность, с чем нам и далее, и всегда надо будет совместно сосуществовать, то углубление в теологию ли, в теософию, в биологию, биохимию, нейрологию, и т.д., ничего особого к теме «религия и общество» не добавит. Проблема не в религии как таковой – были религии, есть и будут всегда. И не в том, что всегда будет какая-то часть людей, готовых к её принятию. Проблема в том, что подлые власти всегда будут готовы использовать её для всего общества, как это описано у Толстого: «незаметно, под нечаянным наркозом, небольшой прокол сквозь черепную кость, просто закружилась голова, – очнулся, и он уже раб». И всегда будут доброхоты в помощи в этом властям – и из властителей дум наших, из интеллигенции то есть, и из попов.

Вот фрагменты из... даже не знаю, как назвать... из текста, и диалог в конце хорош – образчик дебильности мышления:

Умрём, но выстоим! (Иерей Александр Шумский о попытках умалить значение народного поклонения Поясу Пресвятой Богородицы)

Начался Рождественский пост, а меня не покидает Пасхальное радостное, да что там радостное, ликующее настроение. Что же это была за чудесная неделя в нашем первопрестольном граде! К нам с небес спустился Пояс Пресвятой Богородицы, именно такое ощущение. Теплая нежная волна Божией благодати прошла по всей нашей Родине. И разом осветилась Россия светом невечерним, почувствовало измученное русское сердце, что не оставлено оно, не покинуто Богом и Божией Матерью. И потянулись миллионы людей к святыне. Никакой рекламой, никаким пиаром не объяснить такой невиданный всплеск народного благочестия и народной веры. Официально приложились к святыне почти три миллиона человек, но нет сомнения в том, что если бы была физическая возможность, то пришли бы ещё десятки миллионов людей. Поэтому мы вправе говорить, что в течение дней пребывания Пояса Пресвятой Богородицы на нашей земле, мы были свидетелями небывалого всенародного порыва России к Богу... Один крепкий мужик в очереди, взяв у меня благословение, сказал: «Когда-то Минин с Пожарским приходили Родину спасать, а сейчас вот сама Царица Небесная пожаловала». «Ну, что, брат, выстоим?», – спросил я. «Умрём, бать, но выстоим», – ответил он.

На этом мы решили прервать публикацию нашей переписки. Нет, она, конечно, продолжалась и далее, но между нами выявилось расхождение по ряду вопросов. Мы решили, что не будем выносить эту разницу на страницы нашей книги, она для читателя вряд ли будет интересна. Поместим сюда лишь несколько фрагментов из заключительных наших писем.

Ирина: Мы выстоим!.. Только не в очереди в ХСС, а в другой – в ЦДХ на Крымском валу. Жаль, конечно, сограждан, но я объясняю их стояние в очереди к поясу особым когнитивным синдромом. Это сброс системы, он необходим. Вчера мы всей семьёй были на выставке интеллектуальной книги. Знаете, для меня это подлинное богослужение Разумности-Подлинности. Какие прекрасные лица посетителей... Очень много молодёжи... Ложь, что у нас, у россиян угрюмые, неулыбчивые и озабоченные лица. Не ошибусь, если скажу, что самые красивые это русские интеллектуалы... Их множество. Ещё интересное наблюдение. Это 13-тая выставка. На первых было засилье эзотерической и религиозной литературы. Сейчас лидирует «Альпина нон-фикшн», СТС и подобные им издательства, издающие первоклассную интеллектуальную литературу. После выставки мы зашли в «кофе-хауз» и, пока ожидали официанта, принялись рассматривать свои покупки. Я и трое взрослых детей, каждый со своим интересом. У старшей дочери книги по когнитивной воспитательной психологии, у младшей по психологии лидерства и анализу ислама (она учится в военном университете при МО), у сына о нейронных сетях и программировании, а уж у меня набор их психологии-социологии-философии для чтения на целый год... Вы знаете, с какой любовью наблюдали нас остальные посетители...

Виктор: Знаете ли, жизнь общества и людей в нём определяется не тем, что Разум, Добро, Истина есть, сколько-то их всегда имеется. Но приходит какой-нибудь Гитлер, Сталин (вами уважаемый «рыцарь замены») и проч. и всю Глупость, Зло, Ложь, которые уж точно всегда есть, только и ждут возможности своего применения, и всё это он задействует, размножает и мобилизует, и все умненькие и добрые вместе со злыми и глупыми мелются в одной мясорубке. Основная задача Разума и Добра в том-то и есть, чтобы Лжи, Злу и Глупости противостоять.

Ирина: Мне не совсем понятна ваша атеистическая горячность, думаю, вы преувеличиваете жизнеспособность мертвеца. В сфере современного общечеловечекого сознания это явление доживает свой срок в лице отдельных, не совсем адекватных своих представителей.

Виктор: Ирина, повторю ещё раз – я не с религией воюю, а с целенаправленной религионизацией общества, его сознания. Если религию саму по себе и можно считать мертвецом, то её мощи ещё долго, да что там долго – всегда будут служить одним людям для управления, манипулирования другими. Вольтер хорошо сказал: «Религия существует с тех пор, как первый лицемер повстречал первого дурака». Она и умирать будет по такому же принципу – умрёт только со смертью последнего лицемера и последнего дурака, т.е. будет жить, как говорится, до скончания века.

Ирина: Знаете, я ощущаю себя счастливейшим человеком, моя жизнь как женщины, как матери, как размышляющего существа состоялась. Мне понятны, конечно, по моей мере, все процессы-явления, которые меня окружают; я занимаюсь экзистенциальной психологией; веду группы психологической поддержки; испытываю состояние творческого потока. Скорее всего, я не тот человек, который подходит для резонансной работы с вами. Не всё соединяется среди людей. Но дополнительный опыт всегда полезен и вам, и мне.

Виктор: Мне было более чем приятно общаться с вами. Я благодарен судьбе за эту встречу. И как раз то, что полного резонанса между нами не было – в этом как раз и есть интерес и познавательность. Оспаривать вашу позицию относительно религии не буду, хотя, конечно, с ней не согласен. Всего вам доброго.

Ирина: И вам желаю того же.