- 12 -
— Можете подробнее рассказать о вашей семье? Каких политических взглядов придерживается ваша жена, дети, если они есть. И в какой момент вы стали активно высказываться на политические темы и почему?
— Моя жена и мои две дочери, в общем-то, аполитичны, но если, например, надо проголосовать, то следуют моим советам. Зятья – нет, меня не слушают, мы не сходимся в наших политических предпочтениях. Все с высшим образованием, кроме жены – у неё среднее специальное, преподаватель музыки, фортепьяно. На моё гражданское самосознание очень сильно повлияла горбачёвская Перестройка. Было ощущение и ожидание каких-то перемен. Миллионные тиражи популярнейших тогда «Аргументов и фактов», журнал «Огонёк» Виталия Коротича, трансляции с заседаний Съезда народных депутатов, избранных на настоящих, конкурентных, демократических выборах – всё это было так, как будто настежь открыли окна и двери в затхлом, душном помещении. Я начал публиковаться в наших городских газетах. Сначала в заводской газете ЧТЗ «За трудовую доблесть». Были две моих публикации. Одна – мои размышления о сталинизме, большой материал, почти на всю полосу. Другая – моё эссе «Преклоняюсь перед чудаками!» об Андрее Дмитриевиче Сахарове. А через несколько месяцев, 14 декабря 1989 года, рано утром услышал по радио сообщение о его кончине. Было ощущение большой потери. Взял то эссе, пошёл в наш Дом печати, где располагаются редакции наших областных и городских газет. Первой, куда я сунулся, была редакция газеты «Челябинский рабочий». Из кабинета главного редактора выходят двое мужчин в верхней одежде – главный редактор и его заместитель. Спрашиваю насчёт возможности опубликовать мой материал, посвящённый Сахарову, он сегодня помер. Посмотрели на меня, совершенно равнодушно отвечают: мы не слышали официальных сообщений. Эта газета была консервативного, прокоммунистического толка. Я на другой этаж, в редакцию «Вечернего Челябинска», здесь я знал – демократы. Заглянул в один из кабинетов, там два редактора. Отдал им почитать своё эссе. Прочитали, и без единой правки один из них понёс главному редактору. Возвращается, говорит, что материал будет в номере, который выйдет в день похорон Сахарова. С этими редакторами мы сдружились, я довольно часто публиковался в их газете. Не всегда на политические темы. Была, например, рецензия на фильм, или публикация о нашей экспертно-криминалистической службе. За мою политическую активность мой коллега, ставший потом начальником нашего отдела, называл меня диссидентом. Вот я ещё что хочу сказать. Часто про себя говорят: я, мол, не люблю политику, я в неё не лезу. При этом человек понимает так, что быть в согласии с властями, что бы они ни делали – это вот и есть: не лезть в политику. Но это не так! Согласие во всём с властями – это тоже вот такая, соглашательская политика. Если общество не свободное – автократия, диктатура – то такая пассивная политика большинства рано или поздно коснётся всех, и аполитичных тоже, их личной жизни.
|
