Рассказы «Яма», «Книжник», «Террорист», «Киллер», «Розыск», «Взрыв в трамвае» написаны в 1995-97 годах, когда автоматизированная дактилоскопическая система АДИС ПАПИЛОН, её первые версии, только лишь начинала внедряться и использоваться в экспертно-криминалистических подразделениях Российской Федерации. На тот момент, когда писались эти рассказы, Федеральная система регистрации граждан, о которой в некоторых из них говорится, была только в планах. В рассказе «Взрыв в трамвае» слишком много специального, криминалистического. Но он и писался, в общем-то, не для широкой публики, а для моих коллег – криминалистов.
Отдельной темой рассказ «Смертник».

Виктор Шмаков

Фрагмент из документальной повести "Система"

5. «Книжник»

Третью серию преступлений, объединённых по изъятым следам рук, мы назвали «книжник». Такое название она получила из-за объекта посягательства, если говорить канцелярско-юридическим языком. Преступник не брал в квартире ничего кроме книг. Вернее, он мог иногда взять и деньги, и ювелирные украшения, но только если они были на виду. Их поиском он, как правило, не занимался. После его посещения порядок в квартире оставался, практически, прежним. Потерпевшие иногда даже не сразу обнаруживали отсутствие некоторого количества книг на полках и сам факт кражи. Способ проникновения в квартиру обычный – днём, через форточку окна на первом этаже (в те годы – середина 80-х – не было моды на решётки на окна, на железные двери в квартиры, на домофоры в подъезды). Выходил преступник обычно через дверь, если она открывалась изнутри.
Первоначально по следам рук объединилось около 10-ти краж, совершённых в течение последних пяти месяцев. Но кражи продолжали совершаться вновь и вновь с периодичностью около 2-х раз в месяц и почти каждая кража добавляла следы и расширяла список дактилоскопических объединений этих преступлений. Всего краж этой серии насчитывалось под 50.
Не все из них объединялись между собой по следам рук. Иногда следы при осмотре места преступления не изымались, или изымались следы пальцев, ранее не изымавшиеся, или пальцы могли быть те же, но из-за неполноты отображения папиллярных узоров в следах, отображались разные их участки, то есть не могло быть установлено тождество узоров.
Но в том, что все кражи совершались одним и тем же преступником, сомнений не было. Было очевидно, что преступник лезет в чужую квартиру только за книгами. Во всех обворованных квартирах книжные полки были видны с улицы через окно. Вечерами, прогуливаясь перед освещёнными окнами, он мог спокойно выбирать себе объект для очередной кражи.
В связи с тем, что крались только книги и всегда выборочно – наиболее читаемые, были версии о преступнике-библиофиле и, даже, о преступнике-шизофренике. Как это часто бывает, в жизни всё оказалось обыденней и приземлённей чем в наших, иногда излишне искусственных версиях.

6. «Книжник» – он же «железнодорожник»?

Как-то, зайдя к ребятам в уголовный розыск, увидел, что они выписывают дни недели для всех дат совершения краж этой серии в расчёте выявить какую-нибудь закономерность в их совершении. На стене висела карта Челябинска, на которой флажками были помечены места, где побывал наш «книжник». Это была попытка привязать места совершения краж к каким-либо транспортным маршрутам или выявить какую-то другую зацепку. Пока ничего определённого не просматривалось.
Также решил поискать здесь какую-либо закономерность. Пришла мысль попробовать наложить список дат совершения краж на так называемый железнодорожный, двенадцатичасовой график работы. Используя тетрадный лист в клетку, сделал несколько вариантов такого наложения и получилось, что если принять один из этих вариантов, то все совершённые кражи выпадают на нерабочие дни нашего предполагаемого «железнодорожника». Причём, чаще всего это оказывались дни отдыха после ночных рабочих смен.
Показал свои графики начальнику УВД Челябинска Валерию Павловичу Пустовому. Надо сказать, что кроме демократичности в общении, у него была и такая черта, как умение выслушать и поддержать чужую идею. Сотрудники УВД свободно шли к нему с любым предложением, по каждому из них он вместе с автором делал анализ этого предложения, давал ему оценку. Многое из этого использовалось потом в работе. Такие предложения не оставались безымянными – всегда назывались их конкретные авторы.
Вероятно, у него уже было в планах организовать очередной рейд сотрудников УВД и районных отделов Челябинска по раскрытию и профилактике квартирных краж. В этот же день он назначил проведение совещания с начальниками служб и объявил о решении провести рейд сотрудников УВД, одетых по гражданке, во дворах жилых домов с целью выявления каких-либо подозрительных лиц.
Мои графики помогли придать этому решению некоторую системность. Обращаясь ко мне, Валерий Павлович спросил: на какой день назначим рейд? Я пошутил: я же криминалист, а не специалист по рейдам. Отвечает: у тебя хоть какая-то система есть, а поскольку других идей всё равно нет, то будем ориентироваться на твой график.
Часто в работе по раскрытию преступлений является неизбежной отработка множества ошибочных версий, прежде чем из них будет ухвачена одна, истинная. Надо сказать, что с «железнодорожным» графиком получилось то же, что и с версией о библиофиле. Когда эта серия краж была раскрыта, оказалось, что преступник вообще нигде не работал. Удачное наложение графика и списка дат друг на друга оказалось просто случайным совпадением.

7. «Книжника» взяли

«Книжные» кражи продолжали совершаться. Распоряжением В.П.Пустового была создана оперативно-следственная группа по работе с этой серией краж. Я также был включен в эту группу и участвовал в осмотрах всех мест преступлений этой серии. Узоры некоторых пальцев рук «книжника» знал уже просто наизусть. В середине марта 1987 года серия краж была раскрыта. Случилось это так.
Сотрудниками Металлургического РОВД за хулиганство в пьяном виде был задержан некто Пальчиков А.Л. (фамилия истинная, а не выдуманная специально под нашу тему, так уж просто совпало, хотя, конечно, совпадение забавное). Он был дактилоскопирован и его дактилокарта передана экспертам-криминалистам районного отдела, как и дактилокарты всех прочих, задержанных за эти сутки.
Надо отдать должное эксперту Александру Дюрягину. Среди массы дактилокарт, поступающих на проверку, и следов с мест преступлений, имеющихся в постоянной работе, он отождествил один из отпечатков пальцев рук Пальчикова со следом неуловимого «книжника». Я уже говорил, что фотоснимки следов с трёх серий краж были ранее разосланы по криминалистическим лабораториям, и при проверке дактилокарт эксперты в первую очередь должны были обращать внимание на «серийные» следы.
После установления личности преступника началась работа для следователя Н.А.Ростовой. Всего дел, проходящих по этой серии, было 49. Пальчиков А.Л. был ранее судим, менее года как освободился из колонии. Его «библиофильские» наклонности объяснились очень просто. На допросе рассказал Н.Ростовой, что как-то был у своего приятеля, выпивали, как всегда не хватило, а денег больше не было. Приятель говорит, что ерунда, вон у отца сколько книг. Взял пару штук, пошли к магазину, выбрали интеллигентно одетого мужчину и тут же ему их продали. Это был 1986 год, когда популярные у читателей книги были в дефиците. Вот Пальчикову и пришла мысль, что лучший товар для сбыта – это не золото и вещи, а книги. На них не попадёшься. Был даже случай, когда выйдя из подъезда с двумя сумками книг, только что взятыми в чужой квартире, он у соседнего же подъезда увидел сидящего на лавочке пожилого интеллигентного мужчину. Подошел и предложил ему их купить. Тот просмотрел корешки книг, даже не вынимая их из сумки, поднялся в квартиру и вынес деньги.
Пальчиков был осужден на 5 лет лишения свободы. По оценкам следователя, если исходить из рыночной стоимости книг, по которой они сбывались, примерно за 8 месяцев он получил денег больше чем на «Жигули». Все они просто пропивались.